— Это — не мешает, — ответила ведьма. — Мешает то, что мы существа разной природы.
— Но… — комиссар задумался. Так, значит, все эти байки о полукровках — просто байки? Женщина не может родить ребенка от «духа из холма»? Или только от колдуна?
— Видите ли, наследственные цепочки… — начал было Лонгсдейл, но Бреннон перебил его:
— А при чем тут душа? Она существует, что ли? Откуда мне знать, я вот не чувствую, что она у меня есть.
— О нет, — тихо сказал консультант, — если б у вас ее не было, вы бы сразу поняли разницу.
Пес чуть слышно вздохнул. Все это время он лежал мордой к двери, в сторону комнаты Маргарет, и выглядел как воплощение нечеловеческой тоски.
— А у вас? — спросил Натан. — У вас она есть?
Джен настороженно заерзала на месте. Консультант задумался, нахмурился, опустив голову, и промолчал.
— Я полагаю, что уже можно допросить мисс Тэй, — наконец заявил он, встал и взял чемоданчик. Пес неохотно поднялся.
— Э… ладно, — пробормотал комиссар, изрядно удивленный. Хотя черт их знает — может, в их консультантских кругах вопросы о душе так же неприличны, как вопросы о белье. — Я приставил к ней двоих, чтоб скрутили, как только она попытается проломить головой стену.
Лонгсдейл кивнул. В голове Натана крутилась какая–то смутная неоформленная мысль, но он никак не мог ее уловить. Он вышел из гостиной следом за псом и ведьмой, вспомнил, что держал что–то в руках, и быстро вернулся за коробкой с медальонами. Вот тут–то его и настигло озарение.
— Эй!
Лонгсдейл остановился посреди лестницы и обернулся на окрик.
— Вы сказали, что закажете нам партию амулетов. В каком это смысле — закажете?
— В обычном, — немного удивленно отозвался консультант. — Вы же не думаете, что я отливаю амулеты, пули для моего оружия и кую себе клинки прямо в подвале моего дома?
— Так вам их доставляют, что ли? — задохнулся Бреннон. — Их кто–то производит на заводе?!
— Ну, насчет деталей не знаю. Мне известен адрес, на который я высылаю заказы.
— Известен? — в бессилье выдавил комиссар. — Известен? Так почему же вы туда не съездите?
На лице консультанта отразилось такое же растерянное изумление, как тогда, когда Бреннон спрашивал его о семье и воспоминаниях.
— А зачем? — искренне удивился Лонгсдейл и стал спускаться. Джен, прикусив губу, недовольно и виновато смотрела на комиссара; взгляд пса был требовательным и пристальным.
«Ладно, — подумал Натан. — Ладно же…»
