, я бы почувствовал облегчение, но все происходило в мертвой тишине. Я был словно пронзен насквозь черной сталью, по крайней мере, двух тысяч испанских глаз, и все они смотрели на меня так, будто я был уличен в каком-то ужасном преступлении. Почему они не смотрели в окно вместо того, чтобы пронзать меня своими взглядами, я не могу сказать. После того, как они прошли, я снова взглянул на мертвую девушку, и мне показалось, что я заметил призрак улыбки — циничной насмешливой улыбки на ее губах. Она была отмщена — если ее освященный покой нарушили мои еретические глаза. Я до сих пор чувствую аромат белого цветка и могу увидеть даже шелковые завязки на белых атласных туфлях — неподвижные желтые языки свечей — тонкое мертвое лицо, которое, казалось, улыбалось, и тысячу зловещих лиц, лишенных улыбок, и пытаюсь заставить себя улыбнуться.
Перевод — Роман Дремичев
