сундуки с драгоценностями из султанской казны и перевез их [к себе]»
[55].
Так пишет об этом событии Садр ад-Дин ал-Хусайни. Его сообщение можно дополнить подробностями из других источников.
Когда Атсыз подошел с войсками к Мерву, к нему из города вышел имам Ахмад ал-Бахарзи, и хорезмшах, расположившийся лагерем вне города, согласился даровать жителям Мерва безопасность (аман) при условии, что они будут выполнять его требования и не будут чинить препятствий его чиновникам, которые отправятся в город. Однако когда хорезмшах потребовал в качестве заложников некоторых знатных лиц Мерва, в том числе известного ханафитского факиха Абу-л-Фадла ал-Дермани[56], жители города ('амма — «простонародье») восстали, убили нескольких людей хорезмшаха, а оставшихся выдворили из Мерва и заперли ворота, отказавшись, подчиниться Атсызу. Тогда разгневанный хорезмшах силой ворвался в город и учинил в нем страшный разгром. Среди казненных им видных людей Мерва были шафиитский факих Ибрахим ал-Марвази, ученый-энциклопедист Али ибн Мухаммад ибн Арслан, возглавивший восстание жителей Мерва шариф Али ибн Исхак ал-Мусави и др. В Хорезм им были увезены упомянутый выше Абу-л-Фадл ал-Кермани, Абу Мансур ал-Аббади, кади ал-Хусайн ибн Мухаммад ал-Арсабанди, философ Абу Мухаммад ал-Хараки и другие ученые[57]. Увод ученых в Хорезм свидетельствовал о стремлении хорезмшаха Атсыза возвысить престиж своей столицы как центра науки.
Захватив Мерв, в шаввале того же года (май 1142 г.) Атсыз двинул войска на Нишапур. Здесь его встретили религиозные деятели города и просили хорезмшаха быть милостивым к жителям Нишапура и не производить таких опустошений, какие имели место в Мерве. Хорезмшах дал свое согласие и из селения Аб-и Барйек обратился к нишапурцам со следующим посланием:
«Проникающие всюду прекрасные рассказы о нас еще не достигли той степени, чтобы не быть доступными пониманию и воображению какого-либо создания, когда я направил стопы искренности к престолу владыки и принес на рукоятке [меча] своей доблести и благоволения бразды правления миром и защиты всех людей. Благодаря небесному вращению и божественному предопределению каждый день в нашей судьбе приносит благодеяния. В благодарность за это мы стараемся светом своей справедливости устранить мрак насилия на земле и предоставить место миру в тени своей беспредельной благосклонности. Это мы убрали с дорог вечности наживу [для] правителей, и уничтожили врагов, и сделали наши пиры и сражения источником щедрости и чудес для народа. Одни пользуются нашей лаской, другие пребывают в страхе и стонут. Сегодня же все люди на страницах нашей удачи читаю письмена счастливого небесного предзнаменования и видят в наших действиях и поступках проявление небесных тайн и указаний. А если кто-то со мной не согласен, то следует подумать над обманчивой судьбой и непостоянством дела падишаха мира Санджара. Пока его сердце было с нами едино, знамя его счастливого государства было водружено на самой высшей сфере. Когда же согласие сменилось раздором и он под влиянием женоподобных трусливых советчиков отвернул от нас свое лицо и пустил по ветру и на волю случая наши старинные права и имущество, то небесный свод обрушился, и мы не знаем, к чему теперь его раскаяние, ибо не было у него защитника и друга его государству, подобного мне. Превосходство и могущество наше — не то, что остается в тайне от людей.
