Во время регистрации дядя Сережа прослезился, тетя Люба стояла с поджатыми губами и мечтала поскорей очутиться за свадебным столом, а то пока все слишком чинно. У племянника вид, одуревше счастливый. Когда надел кольцо невесте, поцеловал ей руку. Нашел, кому руки целовать. Девка – оторва нахальная, сразу видно, и лицо деревенское, не то, что Алиночка. Да все хороши. Пожалуй, только свидетель, Тимур кажется, вот сразу видно из приличной семьи и хорошенький как картинка. Юлька что – то говорила про его родителей, мол, очень обеспеченные люди. Вот такой зять ее бы устроил.
Пока ехали к праздничному застолью, Милка привязалась к Наташе, будет ли она бросать букет, букетик симпатичный и Мила с удовольствием его поймает. На что Тимурчик, кисло улыбнувшись, сказал: «Не дай Бог».
Наташа смеялась и уверяла, что все это не серьезно, но если Миле так хочется, пожалуйста, может забрать букет хоть сейчас. Саня смеялся со всеми, напряжение прошло. Держа Наташу за руку, с обручальным кольцом, он чувствовал себя старше, солиднее, более уверенным в себе. Он женатый человек. Жена его еще очень молоденькая, и он несет за нее ответственность. Он должен стать еще солиднее и серьезнее и перестать уноситься в мечты, как подросток. Все, он больше не Саня, он Александр Викторович Лавров, супруг Натальи Григорьевны Лавровой, бывшей Асташиной.
Когда машины остановились у старинного особняка, Саня удивленно посмотрел на Наташу. Та невозмутимо улыбалась и кивала, каким – то людям, спешившим от входа в особняк. Растерянная, слегка побледневшая мама тихонько шепнула Сане: «Я уже перестаю что – либо понимать. По мнению Таточкиного папы это кафе?»
Какие – то нарядные мужчины и женщины толпились у машин, пожимали руку Сане, дарили Наташе нескончаемые букеты, которые догадливый Тимурчик ловко подхватывал, что бы освободить невесту. Ему казалось, что он в отличие от своего наивного друга, почти догадался, в чем дело.
Все потянулись к входу, Саня с женой шли впереди и вдруг он услышал, как по толпе гостей зашелестело: « Асташин, Асташин…»
В дверях стоял дядя Гриша. На нем шикарный костюм, на руке массивные золотые часы и на полшага сзади амбалы в черных костюмах и ослепительно белых рубашках. Лица их как обычно были невозмутимы.
Сознание Саня не потерял, он спокойно смотрел на тестя и ждал, какой еще поворот событий тот приготовил. Ведь теперь они с Наташей поженились, и будь дядя Гриша даже беглым каторжником, для него, Сани, это почти ничего не значит.
