— Нет, меня так и зовут — Ника.
— Но это же имя богини. Я больше вас не потеряю, обещаю… Как можно потерять богиню?
Ника рассмеялась. Ей был удивительно приятен этот, казалось бы, чисто светский разговор. Ещё позавчера, когда она прочитала на бейдже его имя — Тристан, её сердце взволнованно дёрнулось. Это имя она обожала ещё со школьной скамьи. В их классе литературу преподавал молодой выпускник Педагогического института имени Ленина, страстный поклонник поэзии Серебряного века. К тому же он играл в театральной студии МГУ, и было странно, что такой вдохновенный, похожий на молодого Блока парень в джинсах пришёл работать в школу. В то морозное утро, глядя в окно, словно в другой, заколдованный мир, он без всякого пафоса, будто рассказывая притихшему классу, что он там, за окном, видит, произнёс:
— Стояли холода, и шёл «Тристан». В оркестре пело раненое море…
Ника была тогда в восьмом классе. И эта наполненная таинственным смыслом фраза поразила её сознание. Ей виделось, как загадочный Тристан, одетый поверх кольчуги в шкуры для тепла, куда-то шёл вдоль «раненого моря». Позже она узнала, что это было стихотворение Михаила Кузмина, которого в советской школе не преподавали. И речь в нём шла об опере Вагнера «Тристан и Изольда», которые, выпив любовный напиток, любили друг друга не как люди, но как боги.
Основная мысль этого рыцарского романа была проста: любовь сильнее всего — даже смерти. А рыцарское служение Даме означало служение идеалам чести, верности и вечной неземной любви. Тогда имя Тристан стало для юной романтичной девочки символом великой любви. Никогда в жизни она даже представить не могла, что человек с таким именем может появиться в её жизни.
И вдруг — вот он. Этот высокий голубоглазый блондин носит имя, которое для Ники было полузабытым, но очень волнующим символом.
— Это ваше настоящее имя? — спросила она.
— Да уж, родители у меня были люди впечатлительные. Из-за этого имени мне с детских лет приходится выслушивать один и тот же глупый вопрос: «А где же твоя Изольда?»
— И что же вы отвечаете? — не без кокетства спросила Ника.
Он улыбнулся, остановился взглядом на её золотистых волосах и посмотрел ей прямо в глаза.
— Я отвечаю, что свою Изольду я ещё не нашёл.
От этого настойчивого взгляда, от этих волнующих слов Ника, сама того не ожидая, вдруг густо покраснела. И, чтобы скрыть внезапно охватившее её смятение, повернулась к проходившему мимо официанту и взяла с подноса, который он держал в руках, бокал искристого шампанского.
