– Я не боюсь, – говорю я, косясь на их лезвия. Они покрыты серебром. Чтобы любой, даже самый легкий удар мог стать смертельным.
Ее улыбка словно коса у смерти.
– Тогда ты просто глупец.
Сначала я ничего не отвечаю. Без предупреждения я бросаюсь вперед, нападая на самого маленького из солдат в серых мантиях, дергаю девушку к себе, и мои клыки замирают в нескольких миллиметрах от кожи на ее шее. Она машет руками, пока я не хватаю ее за запястье, ее копье падает на блестящий песок у наших ног.
– Дайте нам пройти, иначе я вырву ей глотку, – говорю я совершенно спокойным голосом.
Арджун испуганно начинает бормотать:
– Боже мой, дружище, что ты делае…
И снова женщина в белом полупрозрачном, точно многослойный паучий шелк, платье смеется своим мелодичным голосом.
– Сомневаюсь в этом. В тебе недостаточно безрассудства для подобного, Себастьян Сен-Жермен.
Злость течет по моим венам. Если она знает, кто я такой, то должна понимать и то, на что у меня достаточно безрассудства. Глядя на нее в упор, я поворачиваю голову солдата набок и вонзаю кончики своих клыков в кожу за ее ухом. Девушка инстинктивно напрягается, другие воины в серых мантиях делают шаг мне навстречу, готовые защищать свою подругу.
Я чувствую кровь девушки на языке. Сладкую. Она слаще, чем любая другая кровь, какую я пробовал прежде. Эта кровь наполнена чувствами и теплом солнечных воспоминаний. На миг мне ничего не хочется так сильно, как выпить всю ее кровь до капли. Доказать, как далеко я готов зайти. Доказать, что я достоин фамилии Сен-Жермен.
Тонкие черные брови женщины в белом изгибаются, она вскидывает руку, приказывая своим воинам ждать и не нападать. Она уже не улыбается.
Как и мой дядя, она меня испытывает.
Я знаю, что бы сделал Никодим на моем месте. Он без колебаний убил бы девушку-воина, сделал бы целое представление из ее смерти и наплевал бы на последствия.
Я же вместо этого прячу клыки, лишь попробовав кровь.
– Успокойтесь, – говорю я, пародируя легкий тон женщины в белом. Быть может, я принял поспешное решение. Однако она хотела показать, что держит все под контролем. А за свою короткую бессмертную жизнь я уже уяснил, что против контроля лучше всего работает хаос.
В следующий раз она дважды подумает, прежде чем испытывать меня.
Женщина-фейри делает шаг вперед, и кажется, будто сам воздух вокруг нее начинает мерцать. Невозможно угадать ее возраст, как невозможно было определить возраст Ифана, чистокровного солдата-фейри, который охраняет вход в покои моего дяди в отеле «Дюмейн». Возможно, этой женщине двадцать лет. Возможно, ей сотни тысяч лет. Внешне она чем-то похожа на Джея, у нее бледная кожа, длинные, достающие до самой талии волосы ниспадают черными локонами за спиной. Каждый палец на руках и ногах украшен тоненькими серебряными колечками с жемчугом. Губы накрашены темно-красным, точно это засохшая кровь. Ее манера, ее походка, – то, как солдаты в серых мантиях расступаются перед ней и восхищенно смотрят на нее – все бдительно глядя ей вслед, – подсказывает, что она важная персона.
