– Арджун. – Он прочищает горло. – Арджун Десай.
– И есть ли у твоего имени какое-то значение? – продолжает задавать вопросы Валерия.
Лицо Арджуна заливает краска.
– Оно значит «сияющий лорд».
– Твоя мать, вероятно, ожидала от тебя великих свершений.
– Мой отец дал мне это имя.
Валерия задорно усмехается.
– Claro, – хохочет она. – А знает ли наш сияющий лорд, что такое святая троица?
– Отец, Сын и Святой Дух, – отвечает Арджун без колебаний.
– Неправильно, – говорит Валерия. – Наша святая троица включает в себя лук, сельдерей и болгарский перец. – Широким движением она зажигает огонь на железной плите рядом, а затем начинает растапливать кусок масла на сковородке. – Знаю, подобная еда неинтересна твоему виду, Себас, но я надеюсь, ты и твой друг отужинаете с нами. Еда – способ отпраздновать жизнь. Чем больше мы отдаляемся от живых, тем глубже тьма пускает в нас корни. – Она смотрит на Арджуна, пока высыпает ложку муки в растопленное масло, чтобы сделать соус. – Я слышала, что этириалы из Уайль любят еду, даже если она приготовлена в мире смертных.
– Еда и впрямь моя страсть, – говорит Арджун.
– Отлично. Ты попробуешь мой гамбо.
– Эм… – Арджун опять прочищает горло. – Я не, эм, не ем мясо.
Валерия перестает помешивать свое варево. Моргает. Моргает еще раз.
– Чем же тогда ты питаешься?
– Овощами. Бобами. Рисом. Сыром.
– Интересно. И как ты их готовишь?
Он улыбается.
– Совсем не так, как гамбо. Мой отец готовил каждое блюдо, используя как минимум восемь разных специй.
– И ты умеешь готовить такие блюда? – Брови Валерии одобрительно изгибаются.
Арджун покачивает головой, точно раздумывая.
– Более-менее, – говорит он наконец.
– Тогда ты меня научишь, – довольно кивает Валерия. – Взамен я научу тебя любому заклинанию магии земли, на твое усмотрение.
– Договорились, – согласно улыбается Арджун.
Она улыбается ему в ответ.
– А теперь, Себас, пришло время тебе извиниться за то, что ты ни разу не пришел ко мне за все десять лет.
Я почти что начинаю смеяться. А потом понимаю, что она вовсе не шутит. Она смотрит на меня внимательно и не моргает.
Я прочищаю горло.
– Lo siento, Tia Valeria[95].
– Я навещаю склеп твоей матери каждый год на ее день рождения. Оставляю ей цветы и рассказываю о своей жизни. Иногда со мной ходит и Элуиз. – Валерия помешивает соус, дожидаясь, когда он станет благородного, золотистого оттенка. – Но я ни разу не видела там тебя, Себас. Ни разу.
– Это потому, что я никогда туда не хожу. – Нет смысла врать ей. Мой дискомфорт – лишь моя вина.
