– Твой дядя сообщил мне, что тебе понадобился fetiche, – говорит Валерия, подходя к длинному деревянному столу и начиная убирать все с его поверхности.
Я киваю.
Она поджимает губы.
– Прошло больше семи недель с того момента, как тебя обратили. Почему ты так долго ждал, прежде чем прийти ко мне?
Прямолинейность, с которой она общается, напоминает мне о матери. Это одна из причин, по которым я избегал ее после того, как потерял свою семью. Мне было тяжело находиться рядом с кем-то, кто похож на мать, появлялось ощущение, что я пытаюсь найти ей замену.
Валерия Генри и Феломена Сен-Жермен выросли вместе в самом сердце Vieux Carrt. Они научились практиковать магию santeria[91] у тети Валерии, когда были маленькими и вместе ходили на мессы каждые среду и воскресенье. Именно Валерия познакомила мать с моим отцом. Учитывая все случившееся, мне интересно, жалеет ли она об этом теперь.
После того как моя сестра Эмили погибла при пожаре, дядя нашел следы от когтей в руинах обгоревших стен. И вопреки тому, что я говорил всем, что пожар начался по моей вине, никто не стал меня слушать. Никодим и другие члены моей семьи с радостью обвинили волков в смерти моей сестры. Одержимая жаждой мести, мать потребовала у моего дяди обратить ее в вампира, чтобы она смогла сражаться в предстоящей войне. Но обращение привело к безумию. Вскоре она стала одержима мыслями отыскать исцеление, вновь стать человеком. В итоге она вышла на солнце меньше чем через шесть месяцев.
Скорбь поглотила моего отца вскоре после этого. Когда Никодим отказался обращать его, отец взял меня с собой на Гаити в поисках другого вампира. Потерявшего голову от печали и опьяненного кровью невинных, его постигла та же участь, что и мою мать годом раньше.
– Снова погрузился в свои размышления, да, Себас? Точно как когда ты был маленьким, – смеется Валерия. – Подумай еще немного, но я все еще жду ответа на свой вопрос. У меня душа болит при мысли о том, что ты ни разу не навестил меня за прошедшие десять лет. Твоей матери было бы за тебя стыдно.
Мне хочется сказать какую-нибудь колкость. Что-нибудь, что сказала бы на моем месте Одетта. Какую-нибудь поэтичную фразу, которая оправдает десять лет трусости. Однако я уверен, что Валерия тут же меня раскусит, как моя мама.
– Я был не готов, – просто отвечаю я.
– Claro, – кивает она. – Боль от того, что ты потерял, никогда полностью не утихнет, и это сложно – стать тем, кем ты стал. – Валерия протягивает мне правую руку. – Что ты хочешь использовать в качестве своего талисмана?
