— Евгения Валерьевна, вы знаете, он у вас такой необщительный, замкнутый мальчик, очень тихо говорит. Хотя дети его любят. А вот мне с ним сложно найти общий язык. Скажите, с ним все в порядке? Я переживаю. Может, его надо показать специалистам?
Женин внутренний бульдог клацнул челюстями.
— Да, он спокойный ребенок, но точно не замкнутый. В кругу близких людей он веселый и болтливый. Видимо, это он пока что с вами такой. Но я верю в ваш профессионализм, вы найдете подход. А ему нужно больше времени, чтобы привыкнуть, — защитила она сына, но сама не успела запахнуться от холодка тревоги.
Слова учительницы зацепили. Женя стала присматриваться к сыну, к себе, ворошить историю его маленькой жизни, беспокоиться за его будущее. Тревога перерастала в раздражение, когда Женя слышала, как другие мамы хвастаются достижениями своих детей.
«Признаки аутизма у детей в 7 лет», «проблемы с адаптацией в школе», «ребенок молчун, что делать», «как научить ребенка общаться» — выстроились фразы в поисковике Жениного телефона. Внутри у Жени поселилась «я-плохая-мать», в супруге обнаружился «невнимательный отец», в работе — «причина всех бед». Досталось и дедушке: «Это он в моего папу такой нелюдимый уродился»...
У тревоги есть свойство: обволакивать человека и просачиваться в каждую молекулу его жизни.
Следующий Максим. «Вы не наш пациент, молодой человек. Не наш. Пока что! — отрезал невролог и засунул "простыню" с результатами анализов в медицинскую карточку. — Это что-то психологическое у вас. Я, конечно, выпишу легкие успокоительные, но не гарантирую, что помогут. А к психологу сходите. И не тяните с этим, а то еще через пару месяцев вас уже лечить придется от тревожного расстройства».
С таблетками Максим стал быстрее засыпать, но с утра тревога снова назойливо облепляла душу. Уже полгода у Максима неопределенная ситуация на работе. Сокращения, реконструкция предприятия, ипотека, семья, двое детей. Максим пока что держится, но ценой постоянного напряжения. «Я на это предприятие как попал после института по распределению, так и проработал там до своих тридцати пяти, дорос до руководящей должности. Поначалу мне сложно было принять, что придется менять место работы. Теперь, кажется, уже привык к этой мысли, но тревога все равно не отпускает».
Из тревоги Максима мы выудили его неуверенность: «а вдруг не получится», «а вдруг я не справлюсь», «а вдруг меня не возьмут», «а вдруг я не сумею показать себя с лучшей стороны и не понравлюсь».
