.
Судя по всему, Рэнд, размышляя над этим делом и своим рассказом, опиралась как на свою психологию, так и на недавно прочитанные труды Ницше. Персонаж Ринахана она явно создавала по ницшеанским мотивам, отмечая, что «он обладает истинной, природной психологией сверхчеловека». Для Рэнд сверхчеловеком был тот, кому совершенно не важны мысли, чувства или мнение других людей. Описание персонажа Ринахана в качестве сверхчеловека перекликалось с её собственным характером в детстве: «Он родился с замечательным, свободным и лёгким умом, развившимся в результате полного отсутствия социальных инстинктов или стадного чувства. Он не понимает, потому что у него нет органа, отвечающего за понимание необходимости, значимости или важности других людей»[38].
Представление Рэнд о сверхчеловеке как сильном индивиде, ставящем себя выше общества, было популярной, если выражаться примитивно, интерпретацией сверхчеловека Ницше[39]. Отличие состояло в том, что она делала упор на холодной эмоциональной отчуждённости Ринахана. Рэнд явно восхищалась солипсизмом своего героя, хотя и выбрала профессию, в которой успех измеряется популярностью. Напряжение между её ценностями и целями вылилось в отвратительное неудовлетворение. «Покажи, что человечество мелочно. Что оно ничтожно. Что оно глупое, бесконечно и безнадёжно бестолковое, полное слабоумных людей»[40], – писала она. Эти злость и отчаяние, порождённые собственными профессиональными трудностями, сами по себе были величайшим препятствием для развития писательской карьеры Рэнд.
Злоба Рэнд несомненно уходила корнями в изучение трудов Ницше. Судя по записям в её дневниках, отсутствие работы спровоцировало второй раунд прочтения его трудов. Её записи наполнились фразами «Ницше и я думаем» и «как говорит Ницше». Её стиль также стал развиваться в его направлении, когда она экспериментировала с ёмкими афоризмами и наблюдениями. Но важнее было то, что элитизм Ницше укреплял её собственный. Как и многие из его читателей, Рэнд, по-видимому, никогда не сомневалась в том, что была одним из создателей, художников, потенциальным сверхчеловеком, о котором говорил Ницше[41].
В некоторой степени Рэнд понимала, что её страстное увлечение Ницше хоть и вдохновляло её, но в то же время было разрушительным для её творчества. Мысль о том, что в её голове живёт сверхчеловек, была проблемной силой. Ей плохо удавалось сопротивляться: «Попытайся забыть о себе: забыть все высшие идеи, амбиции, сверхчеловека и т. д. Попытайся поместить себя в психологию обычных людей, когда придумываешь истории»
