— Нет, — она смеётся. Обхватывает мою шею руками и снова прижимается к моим губам.
— Если только папа, когда в детве лупил меня по попе… но этот ведь не считается.
— Я хочу тебе кое-что показать, — она выпускает мои губы из своих.
— Что? — удивляюсь. Очень сильно хочется её обнять, но я сдерживаю себя — ничего кроме поцелуев, я помню слова Тринити.
— А потом я задам тебе вопрос и ты ответишь мне на него.
— Ладно, — я целую её снова — ну что еще делать, если можно только целоваться… Тринити извращенец — придумать такое. Это мучительнее смерти. Пытка поцелуями — я не думал, что это одна из самых страшных пыток. Когда желание бушует распаляя тело, и ты ничего не можешь сделать с этим огнём, испепеляющим тебя изнутри.
Алиса выпускает меня из своих объятий и встаёт. Встаёт прямо передо мной, даже не в шаге, еще ближе. Сейчас она сама кажется огромной белоснежной бабочкой посреди ночного сада. Прежде, чем я успеваю шевельнуться поднимает своё платьице и сдергивает с себя через голову.
Остаётся совсем голой, бабочкой которая потеряла свои крылья. Невероятно привлекательной бабочкой, потерявшейся в ночном саду.
— Скажи, я красивая? — она спрашивает не поднимая головы, смущаясь. Но, и ни не пряча своего юного тела — сейчас она хочет чтобы я разглядел его как можно лучше… а потом ответил на её вопрос.
— Да, — голос мой звучит хрипло — зря она это сделала. Сначала поцелуи зажигающие кровь, а теперь еще и это.
— Нет-нет, — она качает головой. — Рассмотри меня, пожалуйста, получше. А потом — ответь честно.
Она поворачивается ко мне спиной, и смотрит в глаза, через плечо и её взгляд… её взгляд сейчас притягивает сильнее, чем её тело. Потому что, в этом взгляде слишком много неудовлетворённого желания.
— Как тебе моя попа? — спрашивает она.
Наклоняется вперёд, чуть раздвигая ножки, совсем чуть чуть-чуть, так чтобы округлые ягодицы разошлись и мог увидеть то, что они скрывали. А скрывали они крохотную дырочку.
— Почему ты молчишь?? — в её голосе покойство. — Она некрасивая?
Я бы ответил ей, но не могу — зубы мои сводит желание. Ну, что она творит!
— Ты молчишь и я боюсь. Боюсь, что я не нравлюсь тебе… и не понравлюсь никому, — говорит она. — А так? Может быть так тебе больше понравлюсь
Обхватывает пальцами ягодицы и раздвигает их, раскрывая свой крохотный нежный анус.
— Ты не можешь не нравится, — наконец выдавливаю из себя, с ужасом заметив свой член, который поднимает одежды и скоро, кажется, вырвется на волю прямо через них, просто прожжёт их ко всем чертям, потому что головка его уже пылает.
