Очень уж ей не хотелось снова на тачке мешки возить. Но Фред не слушал её уговоры. Он молча подставлял спину и бежал на мельницу с новым мешком зерна.
К вечеру кошка, подсчитав количество перенесённых мешков, сказала, что поросёнок очень славно потрудился, и если так дальше пойдёт — ему ещё и платить будут. Но и её поросёнок не слушал, потому что так уморился за день, что едва дополз до своего парника и заснул, даже не поев.
Дни теперь полетели один за другим, словно воробьи: один, два, три… Каждый вечер Фред с тревогой смотрел на убывающую луну и с каждым утром принимался за работу ещё усерднее. Жена мельника, сыновья мельника, его лошадь, собака, кошка, куры, мыши и даже соседская корова не могли взять в толк, что произошло с поросёнком, но Фред никому ничего не говорил, а только молча таскал мешки. И едва месяц на небе истончился до тонкой ниточки, кошка сделала запись в амбарной книге, что поросёнок полностью отработал долг.
Это было так неожиданно, что у Фреда подогнулись ножки, и он чуть не сломал свёрнутый колечком хвостик, плюхнувшись задом на твёрдый пол.
— Правда?
Кошка пощёлкала костяшками счётов и сказала, что Фреду полагается ещё мешок репы. Быстро придя в себя, Фред поблагодарил, но вместо мешка попросил какую-нибудь попонку, чтобы не замёрзнуть, пока он будет возвращаться домой. Жена мельника покопалась в старых вещах и отыскала старую ежовую шубу.
— Сыновья мои носили, когда маленькие были, — сказала Бригитта, отдавая Фреду обновку. — А может, останешься? Хорошо же сработались.
Что и говорить, сработались поросёнок и жена мельника и вправду на славу, но Фред не хотел задерживаться в деревне ни на один лишний день.
Наступила тёмная безлунная ночь, и Фред впервые за эти две недели заснул с улыбкой на измученной мордочке. Теперь он абсолютно свободен и уже завтра направится домой. То-то все удивятся!
Всю ночь на улице трещал мороз, но поросёнок совсем его не чувствовал, потому что ежовые шубы очень тёплые. Посапывая и причмокивая, Фред в своём счастливом сне шустрым кабанчиком мчался к родным, и солнце весело мелькало в дубовой листве.
Едва солнце поднялось над белым от инея столетним ельником и вся деревня из серо-голубой сделалась ярко-оранжевой, на околицу из леса выбежал охотничий пёс. Он сильно прихрамывал и оставлял за собой длинный кровавый след. Едва добежав до первой кривенькой избушки, выкрикнул слабеющим голосом:
— Волки! Берегись, волки!
Дверь избушки отворилась, и оттуда выскочила старушка с валенком на голове.
