— Возьми с собой все доски, — велел Бардаш.
— Э! — сказал Алишер лихо, но дощечки покидал в машину.
Однако их подстерегала другая беда. Через полчаса от напряжения запарил, забулькал радиатор.
— Стоп! — сказал Алишер и устало лег головой на руль.
Рано парень сдавался. Бардаш толкнул дверцу…
Вышка, маячившая впереди, оказалась буровой разведки. Едва Бардаш добрел до нее, как услышал сзади знакомый гул мотора. Устыдившись, Алишер догнал, дотянул за ним. Вода в радиаторе клокотала.
— А вот это уж ни к чему, — строго сказал Бардаш. — Запорешь машину. Это я запрещаю. Ясно?
— Майли, — сказал Алишер и пошел просить воды.
А Бардаш заговорил с разведчиком.
— Как дела?
Молодой башкир — тут, в разведке, было много башкиров и азербайджанцев, на земле которых буровые давно уже расселились как дома, — прежде чем рассказывать, вынул блокнот, открыл и, положив на коленку, нарисовал волнистую линию, уходящую по диагонали вверх, а под ней вторую такую же. Пространство между ними быстро заштриховал. Это был глинистый раздел. Он всползал по листу тремя-четырьмя горбами.
— Вот как ловушки-то располагаются, — сказал башкир. — Газ уходит в те коллекторы, что повыше… Это ведь газ!
— Я знаю, — похлопал ладонью по его коленке Бардаш.
Видимо, мастер привык, что многим начальникам дело приходилось объяснять с первой буквы, как азбуку.
— Региональные передвижения подземных вод, — договорил мастер, смутившись и надеясь, что теперь его поймут с полуслова.
Бардаш и раньше видел эту схему — ему показывали такой же рисунок у Шевелева. Вода создавала давление, и газ путешествовал из коллектора в коллектор, газ уходил. Возможно, он собирался под самым верхним куполом, а возможно, уходил и в разломы, если вода или землетрясения разрушали подземные газохранилища. Газ был, но где его основные запасы? Где он собрался? Куда его сбила вода? Где этот верхний купол?
— Значит, можно идти вглубь, а найти шиш? — спросил Бардаш.
— Факт, — сказал башкир.
Газ был. Искать, искать умно, последовательно, а не играть в жмурки… Бардаш поднялся.
Девушки в спортивных костюмах в обтяжечку, сидя под фанерным навесиком, заливали парафином керны — цилиндрики вынутой из глубины породы, готовили для отправки в лабораторию. Бардаш попрощался и с ними:
— Счастливо!
Он действительно желал им счастливой работы.
Девушки улыбнулись и помахали руками, очень бережно положив керны на стол. Порода должна была прийти в лабораторию в своей первозданной целостности, запечатанная в парафин, как мороженое эскимо в шоколад. Химикаты и щупальца умных приборов заставляли керны рассказывать о том, чего не видели люди с поверхности земли. Керны выдавали тайны потревоженных глубин.
