Это говорила им религия устами многих таких святых прохвостов, как Халим-ишан…
Не было и нет на земле религии жестче ислама. Кто не верил Халиму-ишану и его двойникам, тех казнили по-всякому: ставили у стен и обрушивали на них эти стены, бросали с башен, сжигали в огне. Потом не у кого было спросить, верно ли, что дорога в ад ведет через знакомые овраги: грешники молчали. А Халим-ишан продолжал говорить и складывать в сундуки добро… Ибо не было религии более жадной, чем ислам. В дом ишана вели баранов, несли рис, изюм и деньги. А таких домов было много…
Счастливая Бухара лежала, как чистилище, на границе ада и рая, и грешники откупались у порога своих мучений, как могли. Счастливая Бухара! Для ишана счастливая…
Вот об этом-то он сейчас и думал, поглядывая на вышки буровиков. Вокруг оврагов тоже искали газ. Прошли счастливые времена…
Ишан включил радиоприемник в «москвиче». Если бы когда-нибудь записали на пленку стоны казненных по указующему персту этого ишана и других ишанов, то слушать бы ему пришлось всю дорогу и не один день… Но такой пленки не было. Из Ташкента передавали выступление ансамбля «Бахор», девушки пели веселые весенние песни, и Халим-ишан, теребя реденькую бородку, начал в лад музыке, не разжимая губ, издавать гортанные звуки, подпевая девушкам: ведь он тоже был человек.
Шофер его, немолодой и правоверный, обросший густой черной волосней, как индус, молчал, не меняя сосредоточенного выражения лица. Ишан мог сердиться, мог спать, мог петь — его дело было вести машину.
А ишан все скрипел, изредка тяжело вздыхая. Потому что вышек вокруг было уж очень много. И становилось все больше и больше… Эти вышки не давали ишану покоя.
Сказано было давно: адский огонь скрывается под раскаленными песками пустыни. И что же? Адский огонь придет теперь в дома горожан и — страшно подумать — в кишлачные кибитки, и на нем будут варить плов и греть воду. Ему будут радоваться, вместо того чтобы бояться!
На какое-то время ишану удалось убедить верующих, что приближается светопреставление. Рай и ад были рядом с Бухарой, но чем больше удалялись мусульмане от веры, от справедливости и совести, тем дальше указывался рай, ад же приближался. Вот-вот и его огонь ворвется в их дома. Что оставалось делать? Надо было задабривать аллаха и всех святых пророков через руки ишана, чтобы огонь, ворвавшись, все же не сжег ни домов, ни людей. Жизнь подстегивала ишана. Поскольку об адском происхождении газа люди знали давно и давно платили за это головами, требовалось объяснить им, что их спасет, когда огонь окажется на пороге.
