Curiositas. Любопытство | страница 33
Ренессансные механизмы как осязаемое воплощение нашей веры в доступность смысла вещей принимали разнообразные хитроумные формы. Порой они представляли собой сложные вариации наших «экселевских» таблиц, построенных по принципу ветвистого семейного древа, или же конструкции в виде колеса, которое требовалось вращать внутри другого аналогичного колеса, выявляя связь понятий, запечатленных на их краях. Иногда подобным механизмам отводилась роль предметов убранства – таким, например, было восхитительное «книжное колесо», созданное Агостино Рамелли в 1588 году: эдакая трехмерная версия Windows, установленная возле читательского стола[83].
Каждое из этих приспособлений устроено по-разному. Например, лабиринтный механизм, описанный Орацио Тосканеллой в книге «Armonia di tutti i principali retori…» («Гармония всех знаменитых риторов и лучших авторов древних и наших времен»), был предназначен для формулирования аргументов, исходя из любых посылок[84]. Процесс не из легких. Исходная мысль сводится к простому предложению, которое затем разделяется на субъект и предикат. Затем каждую из составляющих относят к какой-либо из многочисленных категорий, обозначенных на одном из четырех колес «механизма Тосканеллы». Первое колесо предназначено для субъектных понятий, второе – для предикатов, третье – для отношений, четвертое – для вопросов «кто», «почему» и «что». Каждый элемент может быть (или может стать) новой отправной точкой, началом головокружительной паутины взаимосвязанных мыслей, суждений, размышлений, пытливого поиска и озарений.
Четыре колеса «запоминающего механизма» Орацио Тосканеллы из книги Armonia di tutti i principali retori. Венеция, 1569
Механизмы эти слишком сложны, чтобы профаны, к коим я себя отношу, были способны точно их описать; я отнюдь не уверен, что, даже разобравшись в правилах, применил бы такое приспособление с толком. Вместе с тем очевидно, что подобные механизмы наглядно иллюстрируют алгоритм любопытства, и даже если предположить, что тем, кто ими пользовался, удавалось прийти к желанным выводам, они все равно продолжали находить новые направления для открытий. Если первобытный язык мог «звучать» в ушах людей, являясь слуховой галлюцинацией, то с помощью этих устройств аналогичные «галлюцинации» можно было создавать произвольно – из элементов, обращенных к будущему или взятых из прошлого. Они не просто служили практическим руководством и средством каталогизации: вся эта машинерия призвана была помогать своему владельцу думать. А один из изобретателей, Лодовико Кастельветро, называл свое искусство «мастерством спрашивать почему»
