Он родился в 1749 году на юге Франции, в его жилах текла буйная южная кровь (род Рикетти в свое время бежал из Флоренции и поселился в Провансе). Следовательно, он был человеком вспыльчивым, неукротимым, резким.
За свою жизнь Габриэль-Оноре много где успел побывать и повидать всяких людей: он сидел в тюрьмах, помогал завоевывать Корсику, дрался на дуэлях и впутывался в уличные драки. Он написал несколько политических эссе, эротические стихи в стиле древнегреческой поэтессы Сафо, книги о прусской монархии, о графе Калиостро, о снабжении Парижа водой. По словам Томаса Карлейля, «он умел сделать своими идеи и способности другого человека, более того, сделать его собой». Он обладал редким даром общительности и умел заставить людей любить себя и работать на себя. Словом, это был прирожденный король!
Он не признавал ни десяти заповедей, ни морального кодекса, ни каких бы то ни было окостеневших теорем, не страдал от избытка скромности. Много лет он сражался с деспотизмом во всех его проявлениях.
Шатобриан, бывший знакомым с ним лично, не щадит его:
«Мирабо будоражил общественное мнение с помощью двух рычагов: с одной стороны, он опирался на массы, защитником которых сделался, презирая их; с другой стороны, хотя он и предал свое сословие[14], но сохранил его расположение в силу принадлежности к дворянской касте».
В Венсеннском замке гнев маркиза де Сада, как правило, оказывался направленным против охранников, но в 1780 году он вдруг обратил его против своего товарища по заточению. Дело в том, что вспышки ярости со стороны маркиза заставили тюремщиков отказать ему в привилегии прогулок во внутреннем дворе тюрьмы. Кипя от возмущения по этому поводу у себя в камере, он пришел к выводу, что сделано это с таким расчетом, чтобы вместо него там мог гулять граф де Мирабо. Вскоре после этого оба заключенных столкнулись лицом к лицу.
В результате наш герой крикнул, что «виновник его проблем» служит шлюхой для начальника тюрьмы Шарля-Жозефа де Ружемона, и поклялся отрезать негодяю уши, как только они окажутся на свободе. А потом он спросил, как его зовут.
На это граф де Мирабо холодно ответил:
– Мое имя принадлежит человеку чести, который никогда не резал и не травил женщин, и он ударами трости напишет это честное имя на твоей спине, если до этого тебя не подвергнут колесованию.
А потом в своих письмах Мирабо не раз отмечал, как ему неприятно было сидеть в одной тюрьме с таким «чудовищем», как маркиз де Сад. Со своей стороны, в своих работах маркиз тоже упоминал графа, причем не иначе как шпиона, подлеца, предателя или невежду.
