Он ответил на все вопросы, вручил шерифу ключи и безропотно позволил обыскать дом. Ему было даже занятно, в каком-то смысле: шериф лазил по дому, а сам Норман, тем временем, разравнивал последние следы у болота. То есть, ему было бы занятно, если бы он был уверен, что мама не поднимет шума. Она могла решить, что в подвал спускается Норман, и если бы она подала голос, вот тогда и начались бы настоящие неприятности. Но мама не сделала этого: Норман ее предупредил, а кроме того, шериф искал вовсе не маму. Он считал, что мама умерла и ее похоронили.
Как же ловко Норман надул его в тот раз! Да и сегодня это удалось без труда: шериф приехал, все обыскал и ничего не заметил. Он задал Норману еще несколько вопросов о девушке, и об Арбогасте, и о Чикаго. Норман едва не поддался искушению придумать что-нибудь новое: например, что девушка упомянула отель, в котором собиралась остановиться в Чикаго, однако по зрелом размышлении решил, что лучше этого не делать. Надежнее держаться того, что он говорил раньше. И шериф поверил. Он даже извинился, перед тем как уехать.
Итак, с шерифом было покончено, но Норман знал, что это еще не все. Шериф Чамберс приезжал не ради собственного удовольствия. Он не проверял какой-нибудь конкретный факт — потому что никакими фактами и не располагал. Все объяснял его же вчерашний звонок, неопровержимо доказавший, что об Арбогасте и девушке знали какие-то другие люди. Именно они и настояли на том, чтобы шериф Чамберс позвонил Норману, и заставили его побывать в мотеле. А теперь неизбежно приедут сами. Неизбежно.
Когда Норман подумал об этом, его сердце начало бешено колотиться. Ему захотелось совершить что-нибудь безрассудное — уехать куда глаза глядят или спуститься в погреб и положить голову маме на колени, или пойти в спальню и спрятаться под одеялом. Но это не поможет. Норман не мог уехать, бросив маму, и не мог рисковать, забирая ее с собой — в ее-то состоянии. Он не мог даже посоветоваться с нею. Неделю назад он так и сделал бы, но теперь это было невозможно: после того, что произошло, он не мог доверять маме.
Если приедет еще кто-нибудь, он сделает вид, будто ни о чем не подозревает. Это единственное разумное решение. Надо просто ответить на их вопросы, ни на йоту не уклоняясь от того, что он говорил раньше, и все будет кончено.
Но сейчас нужно было заставить сердце не биться так часто.
Норман сидел в конторе в полном одиночестве. Пара из Алабамы уехала рано утром, а иллинойсская сразу после обеда. Новые клиенты не появлялись. Небо опять начали затягивать тучи. Если разразится гроза, то клиентов сегодня не будет, так что глоток-другой ему не повредит. Может, хоть алкоголь умерит стук его сердца.
