не проезжал мимо уже несколько часов. Ему оставалось лишь молиться и надеяться, что никто и не проедет.
Он взмок задолго до того, как ему удалось открыть багажник и поднять в него тяжелую корзину, но обильный пот лился с него ручьями не от напряжения, а от страха. Но наконец корзина стояла в багажнике, и он снова был в комнате, собирал ее вещи и запихивал их в ночную сумку и в большой чемодан, разложенный на кровати. Он нашел туфли, чулки, лифчик, трусики. Прикасаться к лифчику и трусикам было хуже всего. Если бы в желудке у него было еще хоть что-то, оно немедленно оказалось бы на полу. Но там оставался лишь страх — тот самый, что покрыл липкой влажной пленкой пота его кожу.
Что теперь? Салфетки, шпильки, разные мелочи, которые женщины обычно разбрасывают по комнате. Да, и сумочка. В ней, наверное, были какие-то деньги, но он даже не заглянул внутрь. Ему не нужны были ее деньги. Он хотел лишь избавиться от всего, что напоминало о ней, — и поскорее, пока ему везло.
Он перенес вещи в машину, положил на переднее сидение. Потом закрыл и запер дверь номера. Снова оглядел весь видимый участок дороги. Никого.
Норман завел машину и включил фары. Это было опасно, ехать с зажженными фарами, но иначе по полю не проехать. Он осторожно тронулся, завернул за угол мотеля и въехал по усыпанной гравием дорожке наверх к дому. Еще один отрезок дорожки тянулся вдоль заднего фасада и заканчивался у старого сарая, который Норман переоборудовал под гараж для своего шевроле.
Он переключил скорость и свернул на траву. Теперь он ехал по полю, и машину начало сильно трясти. Где-то тут была колея, и ему удалось отыскать ее. Раз в несколько месяцев Норман цеплял к своей машине прицеп и спускался по этой колее к лесу у болота, чтобы набрать дров для кухни.
Этим он и займется завтра, решил он. Прямо с утра и поедет, чтобы колеса шевроле и прицепа затерли отпечатки шин, оставленные сегодня. А если где-то в грязи и останутся следы от его ботинок, он сможет сослаться на поездку за дровами.
То есть, если ему потребуется что-то объяснять. Очень может быть, что везение его не оставит.
Во всяком случае, оно не оставляло его, пока он добирался до болота. А там он выключил фары и подфарники и все остальное проделал в темноте. Это было не так просто и заняло много времени, но он справился. Завел мотор и, включив заднюю передачу, выпрыгнул из машины. Она съехала вниз по склону и начала погружаться в трясину. На склоне должны были остаться отпечатки шин, и ему нужно было не забыть разровнять их. Но главным сейчас было не это, а то, чтобы машина утонула. Он видел, как на поверхности болота, в котором уже скрылись колеса, лопаются пузырьки газа. Господи, хоть бы она погрузилась целиком, иначе ему уже не вытащить ее обратно. Она
