Он взял чашку кофе с кофейного столика, стоявшего перед Люсией, и передал ее мисс Эймори, а потом вернулся и взял чашечку себе.
– Лукреция Борджиа[23] – жуткое создание! Думаю, что именно ее я и имела в виду, – призналась мисс Эймори. – Помню, в детстве она снилась мне в кошмарах. Я представляла ее как женщину очень бледную, но высокую и с такими же волосами цвета воронова крыла, как у нашей дорогой Люсии.
Доктор Карелли подошел к мисс Эймори с сахарницей. Она отрицательно покачала головой, и итальянец вернул сахарницу на кофейный столик. Ричард Эймори поставил кофе на стол, взял в руки журнал и стал рассеянно листать его, в то время как его тетка продолжила развивать тему Борджиа.
– Да, у меня тогда бывали жуткие кошмары, – говорила мисс Эймори. – Помню комнату, в которой я была единственным ребенком среди толпы взрослых, пьющих из очень вычурных кубков. А потом появлялась эта роскошная женщина – чем больше я об этом думаю сейчас, тем больше понимаю, что она была очень похожа на тебя, моя дорогая Люсия. Она подходила ко мне и силой впихивала мне в руки кубок. По ее улыбке я понимала, что мне не следует пить то, что было в него налито, но знала, что не смогу отказаться от этого. Каким-то образом она гипнотизировала меня, и я начинала пить, а потом с моим горлом начинало происходить что-то страшное, и я понимала, что мне не хватает воздуха. И именно в тот момент я, разумеется, просыпалась.
Доктор Карелли подошел ближе к Люсии и, встав перед ней, отвесил иронический поклон.
– Моя дорогая Лукреция Борджиа, – произнес он, – умоляю, пожалейте нас!
Люсия никак не прореагировала на шутку доктора. Казалось, что она ее просто не услышала. В воздухе повисла пауза. Пряча улыбку, доктор Карелли отвернулся от Люсии, допил свой кофе и поставил чашку на стол, стоявший в центре комнаты. Быстро закончившая со своим напитком Барбара, кажется, поняла, что необходимо что-то делать.
– А как насчет музыки? – спросила она, подходя к граммофону. – Итак, что тут у нас? Есть отличная пластинка – я недавно привезла ее из города. – Барбара стала тихонько напевать, одновременно проделывая какие-то вычурные танцевальные движения. – «Айки – о боже! – во что же ты влип?» Или хотите что-то другое?
– Только не эту вульгарную песню, милая, – потребовала мисс Эймори, подходя к ней и тоже рассматривая граммофонные пластинки. – Здесь есть записи гораздо приятнее. Если уж речь зашла о популярной музыке, то где-то здесь были очень милые записи Джона Маккормака
