Мелет: Послушай меня, Сократ. Не говорил ты сам, что лучше претерпеть несправедливость, чем совершить ее? Разве совершивший несправедливый поступок уже не наказан тем, что ему довелось стать причиной этого поступка? Справедливо ли будет наказывать его дважды?
Сократ: Конечно, я говорил это, Мелет. Но, видишь ли, какое дело, дружок, тогда мне снились совсем другие сны… Ну, что ты смотришь на меня, как будто услышал какую-то новость?.. Я говорю о снах, любезный. Сегодня они одни, а завтра совсем другие. У тебя они об этом, а у меня о том. Разве тебе никогда не доводилось видеть сны, Мелет?
Мелет: Пусть так, Сократ. Но скажи мне, разве не все мы стремимся к истинному, желая поскорее проснуться от заблуждений, которые многие справедливо сравнивают с дурными сновидениями?
Сократ: Конечно, любезный.
Мелет: А это пробуждение, скажи, не будет ли равно желанно и для живущих и для тех, кто обитает в царстве теней, словом – для всех без исключения?
Сократ: Допустим, Мелет.
Мелет: И при этом мы желаем пробуждения не ради самого пробуждения, но ради того, чтобы обладать истинным, не так ли, Сократ?
Сократ: Полагаю, что так, Мелет.
Мелет: Тогда не согласишься ли ты, Сократ, что это истинное будет одинаково и для живущих, и для тех, кого забрала неумолимая смерть, да, пожалуй, и для тех, кто еще не родился. Ведь истина, она всегда одна и та же и для богов, и для демонов, и для людей. Что скажешь теперь, Сократ?
Сократ: Продолжай, Мелет.
Мелет: Тогда я скажу, что коли уж твои слова о том, что лучше претерпеть несправедливость, чем совершить ее, истинны, то сказанное тобой должно быть истинным всегда и везде и при всех обстоятельствах. Поэтому, если ты не хочешь совершить несправедливости, Сократ, то не тревожь меня больше и отправляйся отсюда с миром.
Сократ: Как великолепно ты все рассудил, Мелет. Если бы судьи слушали тебя сейчас, то боюсь, они посчитали бы, и не без основанья, что ты тоже наслушался злокозненных речей старого Сократа. Но ответь-ка ты мне вот на что. Было ли когда так, чтобы рассуждения избавляли нас от неминуемой смерти или напастей, которые посылают смертным судьба и боги? И рассуждения ли пригодны нам в трудную минуту? Например, когда корабль идет ко дну или холера распоряжается в городе, – садимся ли мы тогда рассуждать или бросаемся со всех ног прочь от опасности, безо всяких рассуждений, даже если знаем, что нам уже ничего не поможет? Да, взять хотя бы тебя, Мелет. К чему теперь все твои рассуждения, когда я стою здесь, у твоего изголовья?
