Замкнув холодный браслет вокруг запястья, я, не спеша, пошел к борделю. В «Морском псе», похоже постоянное веселье. Грохочет музыка, как всегда накурено, народ гогочет, все, видимо, только начинается. Я отодвинул с дороги охранника и сунул ему двадцатку.
Изображая одышку и нервы, подошел к стойке и потребовал воды. С удовольствием высушил большой стакан ледяного фильтрата. И в наглую пошел за дверь-занавеску. Прошел означенными коридорами и спустился в предбанник. Обильно с денежными мужчинами, об которых жеманно трутся мои старые знакомые. Я, не обращая внимания на всю остроту ситуации, подошел и пнул дверь на нижний уровень. Дверь жалобно тренькнула привешенным с той стороны колокольчиком и восприняла в покрытие бурый след от ботинка. Открыли не сильно быстро, но все же с тем почтительным испугом, который сопутствует шишкам.
— Мне нужна Белла. Быстро. Произошло что-то неописуемое.
За ней упорхнули. Я прошел дальше, плюхнулся на диван, сбросив грязную куртку, словно в изнеможении отстегнул замки броника, достал пистолет и в свете нескольких пар удивленных глаз быстро набил патронами из коробки все обоймы. Одну вставил и взвел оружие.
Когда я закончил, пришла Белла. Не докрашенная, с ароматической сигаретой, в сопровождении трех служанок, вооруженных косметикой и прочими аксессуарами.
— Что случилось? Где Ульрик и Николас?
— На том свете, насколько я понимаю. Произошла какая-то чертовщина. Мы шли через подвал и дворницкую. Внезапно на нас напали какие-то уроды. От них воняло хуже, чем из выгребной ямы. У них были сабли. Николаса убили сразу, а Ульрик пытался вместе со мной удрать, но они подстрелили его и добили саблями. Они схватили меня и пытались куда-то утащить. На них совершенно не действуют серебряные пули, они горят, но местами, куда пуля бьет. Я ухитрился включить фонарик и убить половину светом. Я хотел сбежать, но я не знал, где проход. Потом я понял, что он там, куда они меня пытались не пустить. Пока я махал фонариком — вроде ничего, они не могли подойти. Они пальнули в меня из автомата, а батарейки сели. Тогда я достал гранату и швырнул в них. Граната взорвалась и начал валиться потолок. Я еле смог оттуда убежать. Все засыпало землей. Мы в жопе, мы в полной жопе без Ульрика, Белла!
Белла не моргнула. Она лишь сломала в пальцах стеклянный мундштук, не обращая внимания на распоровшие кожу острые края. И улыбнулась.
— Что ж, Рамсес будет… скорее всего, рад. Третий выход из убежища накрылся, но это мелочи… Ульрика постиг печальный, но закономерный конец и я, несмотря на всю скорбь, даже в чем-то удивлена, что только сейчас. Императору не пристало шляться без охраны по всяким непонятным местам. Мне его жаль, но придется жить дальше без него… Эти вонючие друзья что-нибудь говорили?
