— У меня есть другая версия. Представь, что Орден возродился
— Глупости. Орден в ближайшие сто лет не поднимет головы. Этот мир наш. Наш уже пятьдесят лет после той войны, в которой мы почти уничтожили Орден и создали наш мировой порядок. Еще пятьдесят лет — и мы сможем выйти на поверхность и править людьми открыто. Все, чем они пользуются — изобретено или усовершенствовано нами.
— Если ты помнишь хоть что-нибудь из нашей истории, о том же говорили наши прародители перед тем как накрыли орден тамплиеров, почти семьдесят процентов наших активов, загнали нас в глубокое подполье и учинили инквизицию. Мы противопоставили этому прогресс, но в Тридцатилетней войне мы передрались из-за шкуры неубитого медведя и нас снова ткнули носом в грязь. Орден нельзя контролировать. Люди, более низкие чем мы существа, берут свое численностью и плодовитостью. И они реально могут победить нас, цивилизацию уникумов.
Белла молча вернулась на кровать и начала сосредоточенно гладить себя между ног.
Ульрик встал с кресла, подошел к кровати и посмотрел ей в полуприкрытые глаза.
— Твоя похоть меня удивляет. Тем более, я знаю, что она полностью отсутствует
— Это меня успокаивает. Можешь помочь мне плеткой.
Ульрик молча взял резную рукоятку и, перевернув свою сестру, от души огрел ее по круглому заду так, что на нем отпечатался белый след. В принципе, будь под ее кожей живая кровь, след стал бы кроваво-фиолетовым
— А! Ты совершенно не умеешь этого делать. Куда ты меня тащишь, черт возьми? Пусти руку!
— Одевайся. Десять минут. Мы едем обратно в «Бункер», у меня есть некоторые идеи.
Ворча, Беллатрикса оделась. «Надо будет ему сегодня устроить представление — найти какую-нибудь милашку из нашего материала и чтобы она под моим руководством заездила его до окончательного исхода дури из головы. Как он может две недели без женщины?» — про себя отметила Белла — «Сидеть в машине я не смогу».
В машине она лежала на животе и листала журнал, пока ее брат меланхолично доставал и убирал обратно в трость узкое лезвие шпаги. По лицу Ульрика плавно перетекали муаровые тени от уличных фонарей, заставляя так же перетекать неторопливые и осторожные мысли. Лет шестьдесят назад он был большим знатоком по части всяческих заговоров, как в части распутывания, так и в искусстве их организации. Шеф клана был на пути в Москву с конгресса в Ватикане. «Сетти не понравится это. Он может счесть это за то, что я хочу его подсидеть. Хоть за столько лет и можно Потом: придется как-то давить, чтобы они не дали странному делу о пальбе в центре города ход. И еще чертовски интересно, почему сегодняшняя встреча так похожа на то, что я не чувствовал уже лет пятьдесят… Человек явно не мог так изуродовать несчастный автомобиль и уйти насвистывая». Потом он перевел глаза на лежащую Беллу. «Она помешалась на белокурых девочках». Потом на часы. «Почти тридцать часов на ногах… На отдых следует отвести не менее шести-семи часов и наконец-то выпить крови».
