— Приятнее умереть хоть с кем-то в обнимку. А? Вот и я так тоже думаю — приятнее.
Снял с Гвоздя галстук и, обмакнув его в бензин, сунул в предварительно открытый бак «Мерседеса», потом заглянул в салон. Подобрал пистолет, хмыкнув, вынул со словами «Такой у меня еще нет» магнитолу и разбил, чуть двинув бровями, зеркало заднего вида, едва отразившись в нем. Еще пошарив, открыв бардачок, пошуршав старыми газетами и прочей дребеденью, он извлек оттуда несколько кассет. «Большой чих-пых, или Привет с зоны господам из влиятельных, — прочитали прищуренные глаза в кромешной темноте. — Какие ж вы, господа, чес-слово убогие!».
Затем так же неторопливо отошел к своей машине, сел за руль, впихнул в приемное окошко магнитолы кассету и повернул ключ. Ульрик глянул назад, увидел уже задранные вверх серебряные босоножки Насти и щелкнул в воздухе пальцами, нажимая ногой на газ. Разлитый бензин вспыхнул распускающимся цветком сине-оранжевого цвета, огромным факелом, взрывом тепла и оранжевой огненной ваты с опаленными краями, в мечущемся ярком свете которого стало видно, что никакого обшарпанного особняка и, тем более, ни какой-нибудь помойки, ни контейнера, на пустыре нет. Прощальный взгляд в зеленое зеркало заднего вида на неистово бьющегося в предсмертных конвульсиях пылающего и орущего человека и не менее красиво пылающий в булькающей пузырящейся краске «Мерседес» и черная длиннорылая машина выехала на Верхнюю Красносельскую, направляясь в центр сквозь ночные улицы, унося своих странных пассажиров и две их жертвы неизвестно куда, чтобы затеряться в сведенном титаническими судорогами кишечнике переулков центра. «Tie your mother down! Tie your mother down!» — кричали голосом Фредди Меркьюри динамики…[2]
«Tie your mother down! Tie your mother down!» — кричали голосом Фредди Меркьюри наушники в моих ушах. Я валялся на диване в комнатке рядом с библиотекой. В принципе дом не имел конфигурации. Он лишь соответствовал моим примерным о нем представлениям и изнутри помещался внутри моего дачного дома, который я копировал внутрь этого мира. Я встал и пошел в ангар. Всегда хотелось иметь коллекцию[3] истребителей, помимо той коллекции их копий, которая стояла дома в Москве. Я похлопал свой любимый «Фокке-Вульф» — черные FS — JG (ягдгешвадер) 52, эскадрилья S (штурмгруппе) и желтая А — командир, попутно мои собственные инициалы, по крылу. «Да, дружище, придется возвращаться в Москву. Еще одна неделя в этом мире и я могу сойти с ума. Мой мир, порождение моего воображения, враждебнее обычного и мне нужно показать ему что-нибудь хорошее».
