Липкий и ледяной — вот те слова, которыми можно описать мир. Когда я выходил на улицу, то спиной ощущал чей-то тяжелый, холодящий и безразличный взгляд. Такой обычно бывает у существа, похожего на безголового медведя, только двухметрового, тяжеленного со слипшимся черным мехом. Оно настолько тупо, сильно и безразлично, что может отвернуть тебе голову, а потом бросить тело и пойти дальше, одному ему ведомой дорогой, ухая и с бульканьем оставляя слизистые следы.
Я постоянно носил с собой выкованный мной нож, надеясь, что хотя бы этот кусочек металла с деревянной рукояткой может спасти меня. Те финтифлюшки на лезвии, которые я вырезал, скопировав с рунной надписи на клинке галльского меча по моему мнению могли защитить меня от некоторых опасностей.
Когда имеешь дело с таким медведем самое опасное — стоять к нему спиной. Он боится взгляда и на несколько секунд застывает, прежде чем раствориться в воздухе, если вы успели на него посмотреть.
Вы можете счесть меня сумасшедшим, но, согласитесь, что если вы в своем мире, то уж населить вы можете его кем угодно.
Тень хуже медведя. Она (или он, или оно — не столь важно для существа про которое можно сказать только то, что нельзя сказать ничего) может подстерегать тебя где угодно и когда угодно. При этом она совершенно не нападает. Она смотрит. Смотрит тем взглядом, который прожигает одежду и твою голую спину под ней жидким азотом.
Я убил около шести или семи теней только благодаря тому, что смог заметить их краем глаза, успеть схватить их и несколько раз ударить ножом, так, чтобы она с отвратительным свистом растворилась в воздухе. Одна крепко оцарапала плечо, разорвав армейскую куртку. У этих тварей определенно какая-то гадость на когтях — плечо болело, кровоточило и опухало около недели.
Когда начинаешь бояться мира в твоей голове — это значит что ты сам не в порядке. Слишком долгие погружения всегда приводят к легкой шизе, особенно когда ты полностью сознаешь, что совершенно один. Я не раз просил мир создать мне подругу или друга или хотя бы какое-нибудь живое существо, преданное тебе настолько, чтобы выслушивать тебя. К сожалению, мой мир судя по всему не мог сделать ничего подобного. Это наверное какая-то форма расплаты за то, что мир может создавать что угодно остальное.
Время приходилось забивать идиотскими развлечениями вроде бреющих полетов на антикварной технике или пальбой из ручного пулемета по падающему с небес фиолетовому снегу из тающих не долетая до земли пластиковых тарелок из «Макдональдса», слушанием музыки и чтением книг, сеансами воображания и трансформации чего угодно во что угодно и даже в не пойми что. Иногда я удил рыбу или бесцельно шатался по лесам. Я возвращался в дом, запирал ворота и дверь и клал на стол заряженный кремневый пистолет, чтобы спокойно поесть. Насколько мне было известно, ни одно живое существо не выдерживает прямого попадания двадцатимиллиметрового отточенного куска стального болта. В последнее время некоторые твари возникали даже в Доме, что противоречило всем законам, поэтому пистолет никогда не покидал своего места среди столовых приборов. Законы здесь устанавливаю я, но иногда что-то начинает беситься у меня в голове.
