— Я не знаю вас настолько, чтобы доверять.
— Значит, если бы ты узнала меня получше, ты бы смогла доверять мне?
Черт! Мне не стоило тогда в машине говорить о том, что надо задавать вопросы, если хочешь получить на них ответы. Я на минуту задумываюсь, чтобы тщательно сформулировать ответ.
— Мне нелегко доверять людям. За свою короткую жизнь я уже выучила тяжкий урок, что большинство людей на самом деле совсем не такие, какими мы их видим, это всего лишь притворство, чтобы сбить с толку окружающих.
— А ты доверяешь тому человеку, который сделал это с твоей губой? — напрямик спрашивает он.
В бессмысленной попытке скрыть эту рану, я инстинктивно втягиваю в рот пораненный уголок моей губы, и беспомощно смотрю на Мэддена. Но это абсолютно бесполезно, потому что он успел все разглядеть еще днем. Его вопрос полностью застает меня врасплох.
— Не надо. Так ты сделаешь только хуже, — отчитывает он меня и тянется через стол, чтобы большим пальцем нежно вытащить обратно мою нижнюю губу. — А теперь ответь на мой вопрос.
Поморщившись от боли, которую причиняет его касание к воспаленной коже, я качаю головой и шепчу:
— Нет.
— Нет, ты не ответишь на мой вопрос или нет, ты не доверяешь человеку, сделавшему это?
Вдохнув глубоко воздух в легкие, я с выражением повторяю историю, которую рассказала Джей сегодня утром:
— Я сама себя поранила в эти выходные, когда вешала картину в гостиной. Я уронила раму, и она ударила меня по губе.
— Я не люблю, когда мне лгут, Блейк, — грозит он, и в его глазах появляется злость. — Вместо того чтобы лгать, сказала бы просто, что не хочешь отвечать на вопрос. Я далеко не идеален, но если и есть что-то, что выводит меня из себя, так это нечестность. Для меня это, как плевок в лицо.
Его жесткость и непримиримость посылают мне сигналы тревоги — нет, не о том, что он собирается причинить мне боль, а о том, что кто-то близкий ему ранее предал его доверие, и это оказало на него сильное влияние. Не уверенная в том, что ему ответить, я просто киваю и шепчу:
— Да, сэр.
— Чеееерт, — низким голосом грохочет Мэдден и закрывает глаза, очевидно пытаясь успокоиться. И тут я вспоминаю о том, что он еще на встрече днем предупреждал не называть его «Сэр», и мне хочется дать себе пинка. Я вовсе не пытаюсь его обидеть, просто в детстве мне привили хорошие манеры, и я сказала это, даже не задумавшись.
— Извините… Я забыла о том, что вы сказали раньше, — произношу я с запинкой.
Когда он открывает глаза, его лицо смягчается, но я могу сказать, что он все еще в смятении.
