— Тебе почти тридцать два, но ты по-прежнему ведешь себя как пятнадцатилетний, — сказала я и покачала головой.
Шон посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Бьюсь об заклад, что ты скажешь это снова, даже через пятьдесят лет.
Я фыркнула.
— Сомневаюсь. Я планирую отречься от тебя задолго до этого.
Шон неуклюже поднялся на ноги, выпрямился и обнял меня за плечи. Затем поцеловал в макушку и сказал:
— Ты не можешь отречься от меня. Ты меня слишком сильно любишь.
И это правда.
Я хмыкнула с досадой.
— Жаль, что я никогда не отрекусь от тебя, но ты без проблем сделал это на четыре дня.
Шон поднял брови и спросил:
— Четыре?
Я вздохнула.
— Я сложила вечер пятницы и утро вторника и посчитала за один день, поэтому да, выходит аж четыре дня.
Шон кивнул, затем снова обнял меня.
— Мне жаль, Нила. Правда. Идея была глупой, очень глупой. Пожалуйста, прости меня. Я больше никогда так не обману тебя. Обещаю.
Я отошла от своего брата и закрыла дверь, прежде чем повернулась к нему.
— Тогда как ты называл бы то, что использовал голос мамы на своем телефоне, чтобы заставить меня открыть дверь?
Шон открыл рот, закрыл его и затем снова открыл.
— Начиная с этого момента, я больше не обману тебя. Обещаю.
Я фыркнула и покачала головой.
— Да ладно тебе, Нила. Сегодня канун Нового года, ты не можешь начинать Новый год, не разговаривая со своей семьей.
Кто это сказал?
Я фыркнула.
— Это мы еще посмотрим.
Шон нахмурился.
— Мы скучаем по тебе, сестренка. Ма плачет каждый день, потому что чувствует себя ужасно из-за всего, что произошло.
Это больно.
Я ахнула:
— Ты используешь плач мамы, чтобы вызвать у меня чувство вины?
Шон покачал головой.
— Нет, я просто рассказываю тебе, как тяжело ей дается твой игнор. Она не хотела обидеть тебя, никто из нас… даже Дарси.
Мои глаза расширились.
— Ты на его стороне?
Он был моим братом! Как он мог быть на его стороне?
— Черт, нет, — заверил Шон. — Я поддерживаю тебя, каждый день. Просто хочу сказать, что парень не очень хорошо переживает последствия вашей ссоры.
Часть меня хотела спросить, как у него дела, а другая хотела пойти к нему и убедиться, что он в порядке. Но я подавила чувство тоски и хмыкнула:
— Да, ну, я сама не пример счастья, Шон.
Я обошла Шона и направилась в гостиную, где села в кресло и накрыла себя одеялом, что висело на спинке. Шон последовал за мной и сел напротив, расположив локти на коленях, когда уставился на меня.
— Неужели ты считаешь, что игнорирование — это лучше для нас наказание? Мы видим друг друга ежедневно. Мы вкладываем часть себя в жизни друг друга и, игнорируя нас, ты делаешь нам больно. Я постоянно думал и думаю о тебе. О том, как ты. В порядке или нет.
