— Приготовиться к съемке!
Команда режиссера прозвучала словно удар хлыста, и актеры бросились занимать исходные позиции на отгороженном участке улицы. Сидя на операторской тележке, режиссер Джим Козлов рявкнул на своего помощника, чтобы утихомирить остальных.
— Никаких голосов, я не желаю ничего слышать! Гари, Бога ради, скажи им, чтобы они заткнулись и не лезли на тротуар!
— Замолчать всем на съемочной площадке! — взревел Гари и стал по переносной рации отдавать приказания другим помощникам.
Ана закрыла глаза, пока Молли наносила пудру на ресницы и красила губы в более темный цвет. Когда на съемочной площадке стало пусто, по Беверли Хилл прокатился крик:
— Мотор!
— Сцена тридцать четвертая, дубль седьмой!
Хлопушка оператора щелкнула перед камерой, словно пасть крокодила. Выражение лица Аны изменилось, едва она вновь вошла в образ Викки, молодой актрисы, обладающей сверхъестественным восприятием, заподозрившей своего любовника в том, что он хочет убить ее. Это было кульминацией фильма.
Снималась сцена, в которой Викки случайно увидела, что ее любовник целуется с другой женщиной.
— Стоп! — Джим, минуя звукооператора и помощников, подошел к Ане. — Прекрасно, Ана, это было прекрасно! — Он одобряюще улыбнулся ей. — Но, знаешь, все-таки я хочу попробовать еще. На этот раз надо сделать более длительную паузу перед тем, как появляются те двое. Ты должна дать нам увидеть всю глубину предательства.
— О’кей, я поняла.
Ана знала, что он прав. Она не выложилась до конца в последнем дубле. Джиму можно верить в отношении того, где следует копнуть глубже. Джим Козлов был ее режиссером в фильме «Пришел незнакомец» и открыл в ней нечто такое, о чем она и сама не подозревала. Высокий, лысеющий, с неизменной жевательной резинкой во рту, он относился к числу режиссеров, которым актеры доверяли. Он не кричал, не ругался и не распекал, но всегда добивался того, чего хотел.
Ана опустила защитные очки со лба на глаза.
— Как вы считаете, не лучше ли мне опустить их, когда я сажусь в машину?
Джим согласился.
— Отличная деталь! Это оставляет их в неведении, о чем Викки думает в тот момент… Попробуй, Ана. — Он сжал ей плечо. — Готова?
Ана кивнула и снова водрузила очки на лоб. По сценарию был жаркий июльский день; на самом деле ноябрьская прохлада давала о себе знать, и она чувствовала себя неуютно в легкой юбке из тонкой материи и открытой блузке. Серебряные серьги были слишком тяжелыми для ее нежных мочек. Но она старалась не думать об этих мелких неприятностях, а сосредоточиться на образе Викки.
