Как видите, я не напрасно задержал ваше внимание. Иван Петрович увидел тайник. Теперь можно думать, что угодно… Что лежит в папке? Не будут же прятаться в тайник распоряжения Главсовхоза…
Где-то за спиной вдруг громко запел петух. От неожиданности Иван Петрович вздрогнул, спрятал голову за дерево, но скоро сообразил, что петухи и куры здесь явление обыкновенное и не могут привлечь внимание шпиона.
Увидев, что Суханов по-прежнему спокоен, он согнулся и осторожно, чтобы не пошевелить ветки, выбрался за еловую изгородь. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, пошел в обход.
Зоотехник встретил его на крыльце.
— Где это вы пропали? — приветливо спросил он. — Я уже с полчаса поджидаю.
— Да все плутаю… не освоился… Дороги у вас без указателей… Грязные, между прочим!
— Весна! Не просохли еще. Проходите, Иван Петрович. Как ваши успехи?
— Да так себе… — неопределенно отвечал Прохоров, снимая в сенях галоши и проходя в знакомую уже кухню. — Не радуют…
— Пожалуйста! Если хотите руки помыть, вот рукомойник, вот мыло, полотенце… сейчас будем обедать. Рюмочку для аппетита выпьете?
— Нет. Спасибо. Я непьющий.
— Сердце, печенка?
— Да… всего понемножку.
— Бывает! А мы тут прикладываемся со скуки. Деваться некуда по вечерам, ну и развлекаемся…
Пока Иван Петрович мыл руки, причесывался, Суханов, с ухватками опытной хозяйки, накрыл на стол, нарезал хлеб, достал из русской печи горячий чугунок.
— Кислые щи любите? — спросил он, размешивая поварешкой густые щи.
— Да-а… Великолепное кушанье!
— Самая русская еда!
— Вы один? — неожиданно спросил Иван Петрович, пододвигая к себе тарелку и почему-то снижая голос.
— Как один? Ах, в доме! Да, сейчас мы одни. Можете говорить свободно. Наверно, что-нибудь Столбоворотов просил?
— А что он может просить? — заинтересовался Прохоров.
— Ну… дровишек подбросить, или насчет дачи…
— Нет. Столбоворотов тут ни при чем… У меня другой разговор. Вернее поручение… — с волнением начал Иван Петрович, разыскивая куда-то затерявшуюся карту. Наконец, он нашел ее в боковом кармане и выложил перед собой на стол. — Ясно?
Взглянув на десятку пик, Суханов сначала вытаращил глаза, и вдруг расхохотался. Смеялся он долго, искренне и, смеясь, сходил в соседнюю комнату. Вернувшись назад, он так же положил на стол, перед собой, девятку пик.
— Ясно! — подтвердил он, и снова засмеялся. — Значит, сыграем! Но здорово вы меня провели! Вот уж никогда бы не подумал…
Серьезным он стал только после того, как получил письмо и, разорвав конверт, занялся чтением.
