Выйдя из вагона, Иван Петрович внимательно оглядел всех стоявших на перроне людей, надеясь среди встречавших увидеть Сергея Васильевича, но сообразив, что они не условились о дне и часе возвращения, направился к телефону-автомату, чтобы предупредить о своем приезде. Возле будки стояло два человека.
— Вы последний?
— Гражданин, я попрошу вас не оскорблять меня! — сухо ответил мужчина в фетровой шляпе. — Я никогда не был последним.
— Извините, но я ничего плохого не хотел сказать. Вы стоите в очереди к телефону последним?
— Не последний, а крайний! — с раздражением поправил его мужчина.
Иван Петрович невольно вспомнил язык своей соседки, с которой никогда не связывался, но здесь решил не уступать, тем более что делать в очереди было нечего.
— Позвольте! Что же получается? — с наивным недоумением спросил он. — Стоят в очереди два человека, и оба крайние…
— А почему оба? — живо заинтересовался второй.
— Вы крайний спереди, а он крайний сзади.
— Правильно, — подумав, согласился крайний спереди. — Я первый, он второй… И можно сказать — оба крайние.
— Ничего не значит! — упрямо заявил крайний сзади. — Но последним я никогда не был и не буду.
— Последним вы были, пока я не подошел, — не отступался Иван Петрович. — Сейчас я последний.
— Пожалуйста! Если вам нравится быть последним… Пожалуйста! Ваше дело.
— Не последним, а последним в очереди. Вы плохо знаете русский язык.
Мужчина повернулся к плановику, сдвинул шляпу на затылок, оглядел его круглыми глазами с ног до головы, но ограничился только одной фразой:
— Дурак ты и больше ничего!
Иван Петрович почувствовал, как у него внутри начинает закипать, но сдержал себя, тем более что дальнейшее развитие спора призывало к действию. Словесные доказательства были грубо исчерпаны последней фразой.
Из будки автомата вышла молодая женщина с каракулеподобными, плохого качества волосами, и ее место занял крайний спереди.
Затем пришла очередь мужчины в шляпе. Поставив туго набитый портфель на пол, он плотно затворил дверцу и достал из кармана записную книжку.
Наблюдая за ним через стекло, Иван Петрович вспомнил весь разговор, и как бы посмотрел на себя со стороны. «Что со мной произошло? Откуда такая воинственность?» — с удивлением спрашивал он себя, и как все занимающиеся самоанализом люди, ответа не находил. И не найдет.
