— Знаю, я там жил, — спокойно замечает мужчина, — И не один год.
Такое простое признание разом осаживает мой пыл. Действительно, с чего я взял, что Виктор Семенович такой уж «небожитель»? Вероятно, когда-то и он начинал с «низов»…
— Дело в том, паренек, — размеренно продолжает комитетчик, — Что это и есть та самая «свобода», за которую так активно ратует злополучное Сопротивление. Именно таким образом построена Система! Хочешь расти? Развиваться? Совершенствоваться? Вперед! Все дороги открыты! Никто не ставит препонов, наоборот — помогут, подскажут, если надо — подтолкнут. А не хочешь — тоже твоя воля. Заставлять и принуждать нет никакого смысла. Полная свобода выбора — в пределах закона, конечно!
Разумом чувствую, что он прав. Убедил, запутал, смял мое сопротивление. Продолжаю цепляться за последний аргумент — скорее даже не рациональный, а построенный на сплошных эмоциях.
— Все равно, — замечаю с горечью, — Кому-то повезло родиться в богатом районе, у преуспевающих родителей; а кто-то — житель трущоб и уже этим фактом обречен на вечную нищету. Один будет жить в личном особняке, летать на флаере, вращаться в богемном обществе; второй — довольствуется стандартным пищеблоком и спальней, похожей на гроб. И другой жизни он никогда не узнает, даже в самых смелых мечтах.
— Ну, во-первых, обстоятельства перерождения напрямую зависят от успехов в предыдущей жизни, — пренебрежительно отмахивается Виктор Семенович, — Ты же сам только-только из Сансары! Неужто забыл? Есть, конечно, и нормальные новорожденные… Первый раз, так сказать… Но речь не об этом!
Мужчина резко поднимается и подходит ближе. Он становится рядом, у окна; могучая фигура давит ощущением силы и мудрости. Сам себе теперь кажусь никчемным глупышом.
— Давай посмотрим на проблему с другой стороны, — терпеливо предлагает собеседник, поглядывая в окошко, — Возьмем двух индивидов: среднестатистического «эпсилон» и, скажем, какого-нибудь абстрактного лидера корпорации. Поставим их рядом и взглянем непредвзято. Какие выводы можно сделать из сравнения?
Молчу, стараясь представить несоизмеримую парочку. Никак не выходит совместить в голове невообразимое могущество и заурядную посредственность.
— А я тебе скажу! — усмехается Виктор Семенович, — Довелось вдоволь пообщаться и с теми, и с другими… И вот, что откроется взору. Обыватель: мягкий, рыхлый, неряшливый, грузный. Физически неразвитый, слабый, зачастую — разжиревший. Не умеющий связать двух слов без мата. Да и словарный запас, уж если начистоту, весьма скуден и сводится, в основном, к удовлетворению повседневных потребностей. У него нет никаких знаний и навыков, он не умеет ничего; никуда не стремится, ничего не хочет и всем доволен. Или же, напротив — никогда не доволен ничем. Ни эстетики, ни стиля, ни чувства прекрасного. Лишь простейшие животные инстинкты, низведенные до последней крайности.
