Ипат каждое утро уходил с Лукичом на Пономаревский хутор. Пропадал там до вечера. Однажды, вернувшись позднее, чем обычно, он подсел к Насте.
— Слушай, Настя! — начал он сурово. — Ежели с нами что случится, вы нас не ждите. Перебирайтесь к Вихареву в отряд.
— Чего я там не видала.
— Ты не перечь. Вдвоем вы тут пропадете, а там большая артель. Дело вам найдется. Я говорил с Вихаревым. Он мужик хороший, обстоятельный.
— А чего это ты, дед, опять себя хоронишь?
— А то. Задумали мы с Лукичом большое дело. Опасное.
— Ты и раньше помирать собирался. Я помню, как смертное белье просил. Белье спросил, а сам живой.
— То раньше, а то сейчас. Не перечь. Молода еще. Как сказано, так и делай.
— Уж если на то пошло, буду делать, как своя голова подскажет. Как лучше, — твердо заявила Настя, сверкнув глазами.
— Ух, упрямая баба!
Спорить больше не стал. До полуночи старики чистили ружья, приготовили гранаты, просмотрели все патроны.
— Дед, а меня возьмешь? — спросил Васька.
— Ты еще не спишь? Нет, Васюк. Тебе с нами делать нечего. В другой раз.
— В другой раз… Что мне тут делать? Стрелять Настя не дает. На охоту ходить нельзя.
— Ладно. Вот ужо вернемся, будет и тебе дело.
Рано проснулись Настя с Васькой. Стариков уже не было.
Аэродром на Пономаревском хуторе был готов. Строительный мусор убран. Посадочная площадка замаскирована под неубранное поле. Крыши домиков забросаны выкошенными ветками. На месте закопанных цистерн едва заметные трубы с кранами. У опушки стоят наготове пять самолетов. Впереди них гладкие дорожки выкрашены в желтый цвет. По краям нескошенные хлеба.
Лето стоит жаркое. Пересохла трава. Поблекли листья на деревьях. Малина созрела раньше времени, опадает.
Немцев на аэродроме мало. Строители куда-то уехали в грузовиках, зацепив на буксир свои машины. В домиках офицеры, радисты, техники. На поле часовые. Прилетевшие летчики рыщут по малинникам в поисках ягод или гуляют по лесу, сунув руки в карманы, пока около их самолетов возятся техники.
— Молодые все, — шепчет Ипат, наблюдая привычную уже картину.
Давно старики ждут подходящего момента для нападения. Давно составили план — как, кому и что делать. Решили начинать сегодня ночью.
Вечером улетели два самолета, прилетели три. В домиках через щели ставень полоски света. Ожившие после дневной жары часовые весело перебрасываются короткими фразами.
Спустились сумерки. На хуторе — тишина.
— Ну, давай, Лукич! Пора, — тихо сказал дед, поднимаясь с земли.
