Сбоку хлопнул выстрел, за ним другой. Настя стреляла спокойно, не торопясь.
Растерявшиеся солдаты открыли беспорядочный частый огонь. Раненый офицер что-то кричал.
На околице затараторили два автомата. Это стреляли Лукич с Васькой. В деревне не ждали гостей. Ужин был в самом разгаре. Взрывы гранат, близкая стрельба, свист пуль подняли невероятный переполох. Многие расположившиеся на ночлег выскакивали из домов в одном белье. Часовые, спрятавшись за танки, открыли огонь. Теперь уже трудно было разобрать, кто куда стреляет. Пули летели с визгом во все стороны. Рота вела огонь по деревне, танкисты по роте. Бой завязался по всем правилам.
Ипат уходил в лес довольный. План, так неожиданно созревший в голове, выполнен отлично.
Вдруг желтая вспышка мелькнула в поле, а за ней от сильного грохота вздрогнула земля.
«Никак мина взорвалась», — подумал Ипат.
Так оно и оказалось. Один за другим ахнули пять взрывов.
Пришедшие в себя танкисты побежали к машинам, запустили моторы и двинулись в бой. Пять передних танков сейчас же взлетели на воздух. Остальные справились с задачей прекрасно. Могучим огнем и гусеницами раздавили роту «противника».
Когда неприятель перестал сопротивляться, а несколько уцелевших сдались в плен, только тогда немцы поняли свою ошибку.
Виной была ночь, плохая связь. О партизанах в рапорте умолчали. Их никто не видел.
Последней в овраг вернулась Настя. Пришла, еле передвигая ноги, вся в крови. Пуля прошла навылет в руку, но, к счастью, не задела кость. Захаровским йодом смазали рану, перевязали, уложили на нары. От потери крови Настя ослабла, говорила тихо, ворочаться сама не могла.
На Ваську легли все хозяйственные заботы: испечь лепешки, сварить суп, кашу. Он часто забегал в землянку, спрашивая тетку о том, сколько времени должна кипеть крупа, чем и когда заправить суп. Мяса у них теперь хватало: Лукич нашел несколько тетеревиных выводков. Первые дни Васькину стряпню партизаны ели не так аппетитно, как Настину: подгорела каша, пересолен суп, лепешки такие, что зубами не раскусить. Ели без ропота. Васька ждал похвалы, но все жевали молча. Наконец через три дня удалась прессованная лапша. Разварилась в меру, мягкая, жирная. Дед похвалил. Через неделю Васька так освоился со своими новыми обязанностями, что перестал спрашивать советов у Насти. Начал сам придумывать новые блюда. Немецкие концентраты, смешанные с отечественными натуральными продуктами, давали вкусную пищу. Единственно, с чем Васька не мог примириться, это с тем, что нельзя сладкое, например, шоколад, мешать с соленым. Шоколад он готов был есть в любом виде и в какой угодно комбинации. Наконец, когда Васька и вовсе вошел во вкус поварской работы, поправившаяся Настя поднялась с постели и снова взяла хозяйство в свои руки.
