— Знаю. Черный такой, в кожанке все ходил. На рыжей кобыле в бричке к нам приезжал.
— Вот. Только смотри, — дед погрозил пальцем. — Попадешь к немцам, пропадешь и дела не сделаешь. Захарова надо переправить.
— Знаю, а где их искать, Вихарева-то?
— Брод у Лиховой горки знаешь?
— Знаю. Где дорога в город на шаше выходит.
— Верно. Через дорогу перейдешь. К речке спустишься и иди вдоль нее по течению. Как дойдешь до старого моста…
— Там моста нет… одни бревна из воды торчат, — перебил Васька.
— Я тебе так и говорю. По сваям переберешься и иди прямо на горку. Иди и посвистывай. Как тебя окликнут, ты остановись. Если какой незнакомый спросит, куда идешь — говори, что корову потерял, а как он спросит какой масти корова, говори, что красная с белыми пятнами по левому боку. Как только это скажешь, он тебя к Вихареву проведет. Вихарев у них за командира. Скажешь ему насчет Захарова. Пускай проводника пошлет и чтобы одёжу простую дал. Понял?
— Понял, дедушка.
— Ну-ка, повтори, что сказал?
Васька толково рассказал весь путь от оврага до Лиховой горки и условный разговор.
— Верно. Через Пономаревский хутор не ходи. Там германец. Сделай круг побольше — влево, к железной дороге.
— А я бы там проскочил.
— Не надо. Как сказано, так и делай. Не перечь.
— А с собой ружье возьму.
— Я тебе дам ружье! Так и пойдешь, как есть. С ружьем попадешься — сразу капут, а если безо всего, так поплачь, скажи, что мамку потерял, она, мол, на дороге работает. Слышишь?
— Слышу, — с огорчением ответил мальчик.
— В случае чего, сам смекай. Ну, иди с Богом.
Дед перекрестил внука широким крестом, погладил по голове и, повернув, хлопнул по спине.
— К вечеру воротишься.
Васька неохотно стал подниматься по оврагу.
— Ружье-то бы, дед, — проканючил он, оглянувшись.
Вместо ответа Ипат погрозил кулаком. Пришлось покориться. Васька быстро зашагал. Вспомнил о сунутом в карман шоколаде. Настроение сразу изменилось. Не заметил, как съел первую плитку. Выполняя наказ деда, вторую долго вертел в руках, не решаясь распечатать, потом спрятал за пазуху. Шоколад жег пузо, дразнил. Мальчик поминутно облизывался, глотал слюну. «В чем дело? Конфета ведь дана ему. Сейчас он съест ее или потом, никому никакого дела нет», — раздумывал он. Наконец не выдержал. Осторожно стал развертывать. Серебряная бумага крепко пристала. Отдирать ногтем не выгодно. Вместе с бумагой отковыривался и шоколад. Решил есть вместе с бумагой. Отламывая по маленькому кусочку, долго сосал, выплевывая скатавшиеся комочки свинцовой бумаги. Как ни растягивал Васька удовольствие, шоколад в конце концов закончился. «Вот бы достать пуд и досыта наесться», — подумал мальчик, сворачивая на тропинку. Тропинка вела к Пономаревскому хутору. Мечтая о шоколаде, Васька забыл дедовский приказ, вспомнил о нем, пройдя километра два по тропинке. Остановился. «Что делать? Возвращаться назад? Далеко. Обходить правой стороной? Там открытые места. Опасно». Постояв в нерешительности несколько минут, махнул рукой: «Проскочу. Я маленький, не заметят».
