Опираясь одной рукой на толстую палку, другой — на плечо женщины, инвалид поскакал вниз по оврагу. Нашли удобное место около ручья.
— Ты меня прости за это, — начала Настя.
— Только давай, Настасья, наперед условимся, — перебил безногий. — Ты женщина умная видать, я себя дураком тоже не считаю. Не будем говорить лишних слов. Никакого сердца у меня на тебя нет и быть не может. Случилась ошибка… ну что ж, ты не знала и делала правильно. Разрешилась ошибка и конец. Если мы всякую мелочь в расчет будем ставить, замусорим дело. Так вот я говорю, условимся наперед… Не поняли друг друга — переспросим. Обидели — простим. Во мнениях не сходимся — я тебе уступлю, как командиру, но и ты не будь упряма. Прислушайся, взвесь, а потом решай. Я вижу, ты отряд организовала.
Инвалид замолчал. Настя слушала его внимательно, стараясь не проронить ни одного слова. Спокойный, деловой, задушевный тон сразу расположил Настю к безногому. В нем она почувствовала верного опытного друга и соратника.
— Да. Пока германец здесь, мне покоя не найти.
— Молодец! Так и надо. Считай меня в своей команде. Тебе без меня туго будет. Язык немецкий я знаю как свой, в военных делах тоже посоветовать могу. На крайний случай и стрелять буду.
До утра просидела Настя с безногим у ручья. За разговором не заметила, как подкрался рассвет. Разошлись по землянкам довольные друг другом. Инвалид признал в Насте настоящего, волевого, умного и решительного командира. Настя нашла себе начальника штаба.
Настя сильно устала. Сонная истома приятно охватила тело сразу, как только она повалилась на лежанку, но заснуть так и не удалось. В голове еще бродили какие-то обрывки фраз от разговора с Савелием Ивановичем, а над ухом уже шептал знакомый, родной голос:
— Настенька, проснись… Настя…
Сначала женщина подумала, что это во сне, но чужая рука трясла за плечо, а голос продолжал настойчиво шептать:
— Да проснись ты… Настя! Недосуг мне… Слышишь…
Не было сил открыть глаза и стряхнуть с себя оцепенение.
— Кто это?
— Настя! Это я, Васька. Проснись же ты… Вот, баба, спит… как не знаю кто… Да Настя же!
Рука все сильней трясла за плечо.
— Погоди. Я сейчас… Фу, устала.
С трудом открыла глаза и бессмысленно уставилась на круглое пятно. Дверь в землянку полуоткрыта, тусклая полоса света еле освещала знакомые черты лица.
— Васька! Ты ли? Васенька?
Настя мигом села на лежанке, привлекла к себе племянника и крепко обняла. Васька сразу стал отбиваться. Он терпеть не мог нежностей, особенно женских.
