Точно так же в Османской империи арабы в своем противостоянии с государствообразуюшим этносом – турками – получили поддержку держав-победительниц и отделились от Османской империи, которая в результате превратилась в Турецкую Республику, где сохранилось лишь одно значительное национальное меньшинство – курдское.
Австро-Венгрия распалась прежде всего из-за того, что между отдельными ее народами существовали острые противоречия – между немцами (австрийскими и богемскими) и чехами, между венграми и словаками, между венграми и румынами, между сербами и хорватами, между сербами и венграми, между немцами и итальянцами, между словенцами, хорватами и итальянцами, между поляками и украинцами. В обстановке военного поражения у этих народов не было большого желания оставаться в составе Габсбургской империи. Наоборот, создав новые национальные государства, они рассчитывали на снисхождение победителей.
Германская империя, в отличие от Австро-Венгрии, состояла из земель, населенных, за редким исключением, одним народом с одним языком и культурой. Сепаратизм отдельных земель был не столь уж силен (его нельзя было сравнить с сепаратизмом чехов, венгров, румын и югославянских народов Дунайской монархии). Да и державы Антанты никак не могли определиться, стоит ли им поддерживать сепаратизм отдельных германских государств, составлявших империю, или нет. От Германской империи были отторгнуты колонии, ставшие подмандатными территориями Англии, Южно-Африканского Союза и Франции, а также территории с преимущественно негерманским населением: поляками, датчанами, эльзасцами, лотарингцами и др. Однако ни одна из этих отторгнутых частей не стала самостоятельным государством. Даже польские провинции Пруссии, войдя в состав нового Польского государства, не сделались его центром. Ядром новой Польши стали бывшие польские губернии Российской империи.
В устойчивости Германской империи немаловажную роль сыграл и следующий момент. К 1918 году династия Гогенцоллернов в качестве германских императоров насчитывала лишь полвека. Поэтому имперская идея не была столь тесно связана с ней и с монархическим принципом вообще. Поэтому здесь социальный катаклизм – революция, как неизбежное следствие поражения в войне, – не вел к автоматическому распаду национального образования империи. В Австро-Венгрии, Турции и России царствующие династии насчитывали не одну сотню лет (в России – 300 лет, если считать от первого Романова, и более тысячи лет, если считать от Рюрика) и олицетворяли собой соответствующие империи. Сама имперская идея здесь вне связи с монархией вообще не существовала, тогда как в Германии социал-демократы и либералы вполне допускали существование республиканского Рейха. Фактически империя Гогенцоллернов была германским национальным образованием, тогда как Российская, Австро-Венгерская и Османская империи были наднациональными образованиями, подданных которых должна была объединять преданность монархии и вере (православной, католической или мусульманской). Это обстоятельство и привело к их значительно меньшей устойчивости в условиях военного поражения.
