— Ну, что же, давай знакомиться, герой, — сказал я Олегу.
Мальчик нехотя подал руку и слабо пожал мою.
— Этот герой уже успел поссориться на улице, — сказала Полина Еремеевна.
— Что же ты, Олег, с друзьями не поделил?
Он посмотрел на меня своими большими глазами и, ничего не ответив, стал тереть их кулаком.
— К сожалению, он ссорится с детьми часто, — ответила вместо сына мать. — Вот и сейчас…
— А чего они меня карликом и головастиком называют… — заплакал Олег.
Плакал он почти беззвучно, уткнув лицо в колени матери, которая, успокаивая, ласково гладила рукой его голову, приговаривая:
— Ну, успокойся, Олежек, успокойся! Ведь ты для меня самый красивый… Не обращай на них внимания… Они шутят…
— Да, шутят, — сквозь слезы говорил мальчик, — и играть со мной не хотят. А Славка сказал: «Мы с доходягой дружить не будем».
При обследовании Олег был очень послушен: он медленно, но без капризов выполнял все просьбы. Осмотр позволил установить некоторое увеличение границ печени, чего не заметил ранее участковый врач, а также несколько повышенную температуру. Последнее нельзя было объяснить только расстроенным самочувствием мальчика в результате ссоры с ребятами.
Хотя я осматривал мальчика молча и стремился не задавать матери лишних вопросов, нетрудно было заметить, что внешний вид ее собственного ребенка действует на нее угнетающе. Она сидела в стороне и внимательно следила за всеми моими манипуляциями. Глаза ее постепенно наполнялись слезами. Так как обстановка складывалась довольно напряженная и не располагала к длительному разговору о здоровье ребенка, мы задали Полине Еремеевне только самые необходимые вопросы и решили поскорее уйти. На ее вопрос, что можно сделать, чтобы избавить сына от болезни, я ответил уклончиво: «Нужны будут дополнительные исследования и обсуждение их результатов на консилиуме врачей», — и порекомендовал в связи с повышенной температурой уложить мальчика в постель.
Переживания матери передались и нам. Молча возвращались мы от Толубеевых. Слякоть, мелкий моросящий дождик и неприглядный осенний пейзаж только усиливали плохое самочувствие, навеянное действительно большим горем этой семьи.
Через два дня у Толубеевых были Константинов и главный педиатр облздравотдела, которые также обследовали мальчика и получили некоторые дополнительные данные о предыстории болезни. В частности, Антон Алексеевич выявил такую деталь: в период, когда семья Толубеевых проживала на Севере, у Олега был хороший аппетит, он очень любил белый хлеб и различные каши. Такая односторонность в рационе питания, естественно, могла способствовать появлению заболевания.
