— А что, отопление-то провели у вас недавно? — спрашиваю я, чтобы как-то начать разговор.
— Да месяца два тому назад, — отвечает с неохотой Василина Ивановна. — Вот трубы не крашу. Думаю, весной, к майским праздникам, ремонтом заняться. Тогда уж всю квартиру приведу в порядок. Сейчас же не нарадуюсь теплу. Ни дров тебе не надо, ни топить.
— Это вы правы, — вступает в разговор Антон Алексеевич, — с паровым отоплением и чище и лучше, чем с печами.
— Конечно. Бывало, раньше придешь с работы, начинаешь печь топить, а потом только ужин готовить. К утру опять холодно бывает. Теперь же целый день тепло.
Василина Ивановна явно ждет, когда мы уйдем, и только правила гостеприимства не позволяют ей указать нам на дверь.
Вновь воцарилось молчание. Слышно, как тикают ходики на стене. Залаяла во дворе собака. Чтобы вызвать к себе расположение хозяйки, спрашиваем ее, где она взяла такую хорошую собаку. Василина Ивановна с улыбкой подробно начинает рассказывать о ее достоинствах. Кажется, наша уловка удалась. В комнате как будто посветлело.
— Ведь она мне вроде как дитя, — закончила Сергеева свой длинный монолог о мохнатом друге. — Что же это я сижу? — спохватилась она. — Чай-то надо поставить. В дороге, небось, замерзли. А шофер у машины остался?
— Да нет, мы его отпустили домой. Время рабочее у него закончилось, — отвечает Антон Алексеевич.
— А вы что же, касатики, в вечернюю смену вышли? — шутит хозяйка.
— Да нам не привыкать!
На некоторое время Василина Ивановна покидает нас. Слышится звон стаканов на кухне. Возвратившись, она торопливо накрывает на стол. Действительно, выпить стакан чаю в такой мороз не мешает. Да и время уже позднее.
Замечаю, что Антон Алексеевич внимательно следит за каждым движением хлопочущей у стола хозяйки. Видимо, наш инспектор заметил что-то интересное. Начинаю присматриваться и я.
За чаем беседа проходит непринужденно. Видно, мы чем-то расположили хозяйку к себе. Однако мы чувствуем, что Василина Ивановна продолжает вести себя довольно робко, смущается по всякому незначительному поводу (пролила чай на скатерть, чайные ложки разные, хлеб нарезала неаккуратно). Нам кажется, она стыдится того, что не может нас угостить «вкусненьким», постоянно приговаривает: «Если бы я знала, что вы приедете…» и т. д. Мы успокаиваем ее, говоря, что стол у нее накрыт как надо и все необходимое к чаю есть. Наши замечания она воспринимает как-то своеобразно: при них, как и при расспросах о самочувствии, Сергеева то и дело смахивает набегающую слезу. Понимая состояние нашей хозяйки, мы тут же меняем тему разговора.
