— Ты злишься, — заметила Дэйю.
— Правда?
— Если бы я несла чушь, о которой даже думать смешно, ты бы не злился.
Покачав головой, я толкнул дверь, и мы вошли к Гуолиангу. Как и вчера, он сидел на постели, будто послушный ребёнок в ожидании, когда родители придут читать ему книжку перед сном.
— Лови, старик. — Я бросил ему на ладонь таблетку.
— Можно было подождать хотя бы пару дней, — буркнула Дэйю. — От них легко формируется зависимость…
— Не у меня, — мотнул головой Гуолианг. — Кровь этого негодяя вызывает у меня лишь тошноту. Но я готов пострадать ради того, чтобы Лей взял его за задницу.
Дэйю отвернулась. Гуолианг проглотил таблетку, запил водой и повалился на кровать. Закрыл глаза. Глядя на него, я всё же ощутил укол совести. Совсем старый. Больной. Лицо осунувшееся, глаза запавшие. Сложно представить, каким он был в юности, когда тело и мозг его были здоровыми. Были ли у него какие-то мечты? Надежды? Не мог ведь он с детства расти с ненавистью в сердце и мечтой уничтожить Кианга, который тогда, может, ещё и не родился.
Можно было подождать хотя бы пару дней… Что, если сейчас Гуолианг увидит, как Кианг подрезает хризантемы в своём садике? Или смотрит мыльную оперу по телеку? Этот заход будет зряшным. И как угадать, когда нужно «заходить»? Вопрос на засыпку… Впрочем, даже если я узнаю, какого рода «мыло» предпочитает смотреть Кианг в это время суток, это — тоже информация. И применение ей найдётся.
Началось всё, как и в прошлый раз — буднично, неожиданно. Я даже не сразу понял, что говорит со мной уже не Гуолианг.
— Для начала неплохо. Подготовим почву. Твои люди получат груз пятнадцатого.
Дэйю повернулась к Гуолиангу. Сегодня «связь» была гораздо лучше. Старик пару секунд пожевал губами, потом сказал:
— Вот и хорошо. Пусть народ любуется фейерверками. Меньше досужих глаз.
Молчание. И вдруг, как взрыв:
— Чёрт тебя подери, я не могу решать за тебя все проблемы! Если хочешь, чтобы тебе всё разжёвывали и клали в рот — ты работаешь не с тем человеком. Придумай, как, найди людей. Лучше — найми посторонних. Твоим не стоит светиться.
Опять тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием Гуолианга. Его лицо раскраснелось, как от мороза. Пульс, должно быть, зашкаливал. Проклятье… Держись, старик. Держись, уже скоро отпустит. Ты хорошо поработал сегодня. Обещаю, это в последний раз, клянусь, больше не повторится, и…
— Рыболовный баркас с медузами. Да, за ними тоже подъедут, но тебя это волновать не должно. Я пошлю ребят, чтобы присмотрели за разгрузкой, но твои их не увидят, если всё пойдёт хорошо.
