— Пойми, так нельзя! Она такая… Ты должен, ты обязан позволить мне помочь этой несчастной!
Осторожно высвободив руки из её хватки, он приобнял жену за плечи.
— В чем дело, душа моя, кто тебя так расстроил? В твоем положении так волноваться категорически нельзя.
Он с любовью и тревогой положил руку на живот Софьи. Четвёртая по счёту беременность давалась жене нелегко, утренняя тошнота довела её до истощенной прозрачности, постоянные боли не давали толком высыпаться, и даже лекари только разводили руками…
— Алексаша, ты понимаешь, эта бедная девушка в тягости, я так её понимаю, а её никак не оставят в покое… Милый, милый, ну позволь мне помочь ей, я поселю её рядом со своими покоями, мне так будет спокойнее… Она такая несчастная, у меня душа болит, ну как же так, Алексаша?…
Софья с отчаянной надеждой то хватала мужа за руки, то теребила золотую пуговицу его мундира, прижимаясь к нему всем телом… Александр с отчаянием понял, что речь идет о жене мятежного князя. Отказать сейчас — рисковать здоровьем супруги. Да и кто знает, может, участие и понимание — это те факторы, что поспособствуют выздоровлению пленницы?
— Хорошо, Софья, я распоряжусь… Но не забывай о собственном здоровье, не усердствуй.
Императрица, словно девчонка, взвизгнула от счастья, и бросилась мужу на шею, покрывая его щеки и губы горячими, беспорядочными поцелуями.
— Спасибо, милый, я знала! Ты добрый, ты не мог, это все твой ужасный Громов, бессердечный, жестокий… у него вместо души гранит…
— Ну что ты, что ты, лапушка, успокойся… Все будет хорошо, ты только поберегись… Как там девочки, как Владимир — не шалит ли?
Отвлекшись мыслями от горестной участи невольной гостьи в Зимнем дворце (о подробностях жизни которой императрица ничего не знала, но, будучи, любительницей рыцарских романов, придумавшая целую душещипательную историю), Софья Андреевна взахлеб начала рассказывать мужу об успехах дочерей Екатерины и Елизаветы… Лишь недавно пройдя обряд инициации, девушки уже сейчас показывали значительные результаты во владении стихией воды. Что же касалось наследника, цесаревича Владимира, к великой печали родителей, магия в нём пока так и не проснулась. И хотя ни один из магов, оценивавших способности императорского отпрыска, не мог гарантировать, что дар в нём проснется, отец все же питал надежды…
— А Володенька… Гувернер, конечно, слишком жестко с ним обращается, Алексаша… Ты бы поговорил с ним, мальчик все же ещё слишком мал, а он… Ну какие бои, он же может пораниться, это так опасно! Я чуть в обморок не упала, так жестоко, это кошмар! А с той историей с дворовой девкой, так это не он, милый, я точно уверена, наш мальчик не мог такого сотворить, надо разобраться…
