Второй вышла Наташа. Боязливо оглянулась по сторонам:
– Какой густой, – отметила она.
– Да вообще…
– Мо-может… не с-стоит ту-туда ходить? – спросил Пух.
– А что нам делать?! Оставаться внутри и ждать? Но кого? Никто за нами не придет!
– Но-но т-ты же хо-хотел автобус на-найти, – пролепетал Пух, все еще стоя на подножке. Девушка уже соскочила на асфальт, осматриваясь.
– Да! Я его и нашел. Но послушай, я давно подозревал, что автобус – это только транспорт. Он не интересен сам по себе. Только как средство доставки…
– Куда? – спросил рыжая.
Глаза красотки сквозь дымку тумана смотрелись как отдельное произведение искусства. Да и сама она, казалось, сошла с картины художника Бориса Вальехо. Если бы, конечно, Вальехо рисовал девушек в пуховиках.
«Кстати, о пуховиках…»
– Вам не кажется, что здесь чертовски жарко для февраля? – спросил я, стягивая куртку.
– Есть такое, – ответила девушка и тоже начала снимать верхнюю одежду. Я пришел ей на помощь. Наташа улыбнулась, позволив поухаживать за собой.
Пух стащил с головы шапку-ушанку.
– Та-такое чувство, что з-здесь во-вобще лето… Или весна – как ми-минимум.
– Здесь – это где?
Толстяк в ответ лишь пожал плечами.
Я разделся до футболки, Наташа осталась в кофте. Про себя отметил, какая у девушки красивая грудь. Не большая, но и не слишком маленькая – практически идеал, который наверняка удобно помещался в ладони, если ее…
– Пойдем – проверим, где это мы! – перервала поток похотливых мыслей красотка, легонько ткнув меня в плечо.
– А я? – спросил Пух.
– А ты останься здесь, охраняй транспорт, – ответила рыжая.
«Она что, хочет остаться со мной наедине?!» – мелькнуло в голове.
– И за-зачем его охранять? Он и та-так сгорел, – хмыкнул Пух.
– Действительно, вряд ли его кто-то угонит, – заметил я. – Да и думаю, что автобус явился именно для того, чтобы перенести нас сюда… в то место, где все началось. Дальше он не поедет.
– Что началось?! Ты что-то знаешь? – спросила девушка.
Покачал головой.
– Знаю только, что мои родные – отец и сестра – пропали, пока мы с матерью лежали в роддоме в Киеве. Нас туда из Припяти вывез личный шофер отца Григорий… фамилии, к сожалению, не знаю.
– Григорий? А где он сейчас?
– Да откуда же мне знать?! Мне и месяца не было, когда мать умерла. Водитель растворился на просторах страны – видимо, уехал к семье. А может, еще куда. Мы же жили в Припяти, откуда всех эвакуировали в день моего рождения.
– Погоди, то есть ты родился в день аварии на ЧАЭС?! – спросила рыжая.
