На прощанье я сказал:
– Похоже, у Люпона и в женщинах был непогрешимый вкус.
Она польщённо улыбнулась, приняв эту фразу за комплимент. Я же имел в виду нечто другое. Мне стало понятно, почему эта красивая, умная и волевая женщина не нашла человека, который смог бы полюбить её. Медузу Горгону было легче полюбить, чем Марго Креспен. Неудивительно, что успешного и невезучего Люпона, женой которого была жёсткая Одри, а любовницей – беспощадная Марго, привлекла женственная и нежная Елена.
Прямо из ресторана я поехал в Латинский квартал. По дороге обдумывал состоявшийся разговор. Я не верил Марго, но даже то, как и о чём нам лгут, позволяет кое-что понять и о многом догадаться. Это в конце концов тоже недоказуемая, но полезная информация.
Марго ненавидела Одри и завидовала ей. У Марго имелся самый сильный мотив, какой только может быть у женщины: оскорбление, обман и ревность. Она пыталась обвинить мою жену, но охотно подсыпала аргументов и против Додиньи. Марго мне не понравилась, и я очень хотел бы верить, что это она застрелила Люпона, но разумнее было верить фактам. А основываясь на фактах, мне следовало подозревать Додиньи.
Я вышел на станции «Одеон» и прошёл до рю Месье-де-Пренс. Контора мятежного антиквара располагалась в заднем дворе узкого здания, стиснутого с обеих сторон соседними строениями. Тут не было ни громадных витрин, ни элегантных дверей в стиле ар-деко, только три ступеньки вниз и узкий вход в общее парадное с пропахшей кошачьей мочой лестницей. Я подёргал запертую дверь между угольным сараем, помойкой и чьим-то гаражом, заглянул в пыльное окно. В темноте виднелись груды беспорядочно наваленных книг. Марго упомянула ресторан «Полидор», и я направился туда, благо он находился в паре сотен метров на той же рю Месье-де-Пренс.
В душном зале, отделанном потемневшими от времени балками, пустовали длинные столики с клетчатыми скатёрками, над солонками нервничали мухи. Тут наконец повезло: официант кивнул на забравшегося в дальний угол худого носатого мужчину лет тридцати пяти с желтоватым лысым черепом. Вместо описанного Марго клетчатого сюртука «цвета желчи» на нём болтался обычный серый пиджак. Длинную шею небрежно обматывал мятый шёлковый платок. Пока я пробирался к Додиньи, его глубоко посаженные чёрные глаза затравленно следили за мной сквозь круглые стёклышки пенсне в тонкой металлической оправе.
– Добрый день, месье Додиньи. Я – доктор Воронин, месье Люпон скончался на моём операционном столе.
