Словарные игры и не только. Ики, пики, грамматики | страница 8

Замки оказались от модных в ту пору девичьих сундучков и на латунных вставках каждого было выгравировано: «Люби меня, как я тебя», «Кого люблю, тому дарю» и прочие чувствительные слоганы, дополненные голубками и сердечками. Их на цепи и повесили. А куда деваться? Через несколько дней арестантов отправляли по этапу в Сибирь.

По воспоминаниям, Д. Завалишина, узники к происшествию и отнеслись, как к очередной ухмылке судьбы, символическому привету от Николая Второго. Но на сей раз это было скорее утешительное обещание: выполняя клятву «и в радости и в горе», вслед за кандальными мужьями в Сибирь отправились жёны, и любящие, и не очень.

Но на этом приключение гламурных оков не закончилось. Когда их, наконец, сняли, многие декабристы, не желая расставаться «со звучными свидетельствами нашей любви к Отечеству», наделали из них кольца и ожерелья, которые подарили своим верным возлюбленным, сестрам, кузинам, матушкам. Каторжная бижутерия была тут же замечена столичными модницами, и они всеми правдами и неправдами старались добыть «сибирский сувенир». А добыв, оправляли в золото и носили с особым трепетом, как некие сакральные знаки. Поинтересничав на балу или в светском салоне, прятали «ювелирку» на ночь в свои заветные сундучки, запертые замочками с голубками…

Даже по человеческим меркам «рассеянию», как «светскому развлечению», выпала недолгая жизнь – с начала девятнадцатого века до его середины. Притом что куда более древние смыслы: «рассеивать» – рассыпать что по разным местам» (слухи, зло, прах)» и «рассеивать – «разгонять» (тучи, врагов, заговоры, сомнения) живут и здравствуют до сих пор. Почему так?

Все просто. «Рассеяние» в значении «приятное препровождение времени» родилось и умерло вместе с самой беззаботной и золотой для русского дворянства порой. Она наступила после того, как Екатерина Вторая позволила дворянам не служить, не платить личные налоги, и на веки вечные владеть своими поместьями и крестьянами. До неё государева служба была обязательна и бессрочна, никаких тебе пенсий, ни в шестьдесят ни во сколько. За тунеядство расплачивались лишением угодий и званий.

Намерения у государыни были самые благие: поднять сельское хозяйство. Но хотела как лучше, а получилось как всегда. Дворяне не желали фермерствовать в деревнях, а желали веселиться в столицах. И началась тут у них совсем другая жизнь. Та самая, «рассеянная». Но она требовала неиссякаемого здоровья и финансов. А ну-ка, попробуйте целый день трястись по скверным дорогам в карете, нанося визиты, а потом ночь напролёт танцевать до упаду или нервничать за ломберным столом. И так неделя за неделей, месяц за месяцем растёртая в пыль жизнь рассеивалась по балам и раутам. «Там будет бал, там детский праздник».