Рождение командира | страница 90
Немцы голосят во все горло: «Рус, сдавайся!» Жаль мне товарища, но я уже и руку приподнял, такая у меня манера, как командую «огонь» — рукой вниз рублю.
И вижу я, моряк спокойно останавливается, обертывается к немцам, не спеша поднимает вверх левую руку… а правой берется за автомат, снимает его через голову и бросает перед собой на землю. А-ах ты! Я так и задрожал. Званов меня за руку схватил. «Огонь?» — спрашивает. «Н-нет, говорю, теперь ты погоди!» А сам силюсь понять. Что такое идет передо мной? Не может быть, что это я сам вижу. Неужели ошибся в человеке? Нет, не сдаются с таким спокойствием. Но это я думаю, а глазами вижу: поднята у него рука, автомат лежит на земле… А немцы автоматы опустили и вплотную к нему: «Рус, рус!» Охота им взять его живым. Вижу, а глазам не верю: не должно быть. Верю человеку, нашему моряку. Верю против всякой очевидности.
Вдруг бросается он плашмя на землю к немцам лицом. И, как стоял, прямо на автомат и сразу очередь веером!.. Веером, понимаете, по противнику! Сто пудов он с меня снял! «Милый ты мой! Друг! — кричу. — Давай им жару!» Я то есть не слышал и не помню, что кричал, только вижу, Сергей на меня глаза вытаращил. А я смеюсь и… и просто ору что-то, сам не пойму что!
Что ты скажешь? Несколько немцев он сразу положил, другие за автоматы схватились, но палят от неожиданности кое-как. «Удивить — победить!» Так, что ли? Но все-таки много их против одного: убить могут. Я и дыхание затаил.
А он, голубчик мой, подымается на колени и с колена гранатой в них! И сразу же ничком! И — очередь из автомата. И снова гранату… Тут я успокоился. Вижу, поползли немцы, а он их бьет одного за другим.
Ни одного не упустил. Поднялся, взял свой автомат — от немецкой стороны начали стрелять, но далеко было, — так он еще подошел к убитым, наклонился, один немецкий автомат взял, другой… И так это спокойно, словно с ним ничего другого и произойти не могло. Свой автомат снова на шею повесил и заковылял к нам. Махает рукой: дескать, оружие заберите!
Сколько это времени продолжалось, я не могу даже определить. Знаю только, что счет шел на минуты. Нет, не на минуты, на мгновения… Молниеносная быстрота, а как обдумал! Если бы, обернувшись, он сразу за автомат и попробовал бы отстреливаться, все было бы для него кончено. А то ослабил внимание немцев, дал им автоматы опустить.
Что было особенно поразительно в его действиях? Какое суворовское качество проявил он? Храбрость? Мужество? Внезапность действия? — все это было, но
