— Но другие-то танки все-таки ушли, — сокрушенно сказал лейтенант.
— А зачем стрелять на таком расстоянии? — ответил Потапов.
— Нет, товарищ капитан, я недоволен собой, поторопился. Если бы повременить еще несколько, не бить по первому танку сразу и выждать, пока продвинется ближе второй. А то он завернулся и ушел.
— А вы что, заметили второй еще до стрельбы?
— В том-то и дело, что заметил. Правда, он был далеко, он шел наискось, приближаясь к нам.
— Возможно, что и действительно следовало выждать. Надо привыкать всегда продумывать каждый бой со всей беспощадностью к себе. И после проверять себя на этом. Вот в Слуцке вы действовали правильно.
Потапов командовал первой батареей, и Лещенко, постоянно видя его действия, понимал, что это командир большой культуры, он многое замечает и потом умеет все объяснить. Он был строг и к подчиненным, и к себе. В этом и заключалось для Лещенко обаяние капитана. При Потапове он чувствовал себя спокойнее еще и потому, что, не сознавая этого сам, был уверен: когда будет нужно — старший подумает за него.
Сегодня все окружающее виделось Лещенко необыкновенно отчетливо. Вот среди двух полос ржи показалась межа, повернулась, как стрелка часов, и пропала, а ему еще ясно видится комковатая серая земля, редко поросшая отдельными колосьями и кустиками васильков. Лиловый пятилистник куколя нарядно мелькнул во ржи, дерево встало у дороги, дуплистое и огромное, как крепость. В поле было спокойно. Старик белорус, высокий и худой, в домотканой холщовой рубахе, косил полоску клевера, остановился и долго смотрел им вслед. Потом что-то понял и, сорвав шапку, согнулся в поклоне. Мальчик лет десяти побежал к шоссе посмотреть на машину, испугался и остановился. Две женщины жали серпами ячмень.
Направо от дороги из-за холма появилось темное пятно леса и стало приближаться. По опушке этого леса на карте лежала линия дороги на Столбцы, по ней должна была пройти сначала 9-я кавалерийская дивизия, а за ней и 10-я. Но ни дороги, ни даже следов конников не было видно.
«Не слишком ли мы их обогнали?» — подумал Лещенко. Он продолжал пристально вглядываться. Лес двигался навстречу машине, высылая вперед отдельные деревья. Густая его темно-зеленая стена так и осталась в километре от дороги и загородила собой широкое пространство, видимое прежде с шоссе.
«Как зеленые кулисы, точь-в-точь!» Дорога повернула и пошла под уклон. Солнце оказалось точно позади, и перед Лещенко легла ослепительно белая песчаная полоса. По ней убегал кузов машины Потапова, задние колеса ее, быстро вращаясь, выбрасывали бурунчики пыли и печатали за собой однообразный и резкий узор. Легко катилась прицепленная к машине задом наперед пушка.
