Главное, не забыть про хлеб. Потому что она боится червяков.
* * *
Я наткнулась на эту черно-белую фотографию случайно. Во времена цифровых технологий и социальных сетей семейные фотоальбомы становятся всеобщим достоянием. Увидела и снова перенеслась в те далекие восьмидесятые. Наш старый двор. Песочница. Вовка из соседнего подъезда, Пашка с первого этажа, Максим из шестой квартиры.
Как это было давно. И словно вчера. А за окном уже совсем другой век, и мои дети прекрасно разбираются в компьютерных приставках, при этом ничего не знают о подорожнике и недозрелой китайке. Они не рвут яблоки в палисадниках. Да и палисадников почти нет.
Нет, у них счастливое детство. Мы с мужем очень стараемся, чтобы их детство было счастливым. Просто оно другое. Есть самокаты, парк аттракционов, походы в кино, игровые комнаты… и нет дворов.
Я рассматриваю лица. Сейчас несложно найти одноклассников и одногруппников. Социальные сети, да-да…
Вовка. Он меня почему-то недолюбливал. Считал странной и постоянно задирал. Сейчас это толстый и лысый дядька, работает в автомастерской.
Пашка стал программистом и уехал за границу. Живет теперь в Америке.
Марина… ее почти не видно на этом фото – просто силуэт на заднем плане в модных брюках. Как я тогда завидовала ее красоте! Марина выходила на улицу, и все мальчишки выворачивали шеи. Настоящая королева двора. После школы она поступала в Москву в театральный, но провалилась. Говорили, что якобы был роман с женатым мужчиной, от которого Марина родила ребенка. Но это все слухи. Как сложилась ее жизнь, не знаю.
Максим тоже после окончания школы уехал в Москву. Мы дружили до самого его отъезда. Максим был старше на два года. Помню, он уезжал, а я плакала. «Вот глупая, – говорил он, – я же буду навещать, да и ты скоро школу закончишь, переберешься ко мне». Конечно, первый год он старательно ездил, а потом студенческая жизнь закрутила. Москва, юность, учеба, красивые девушки, новые горизонты… В общем, все закономерно. Меня же родители поступать в столицу не пустили. Тогда как раз появились слухи про Марину и ребенка. Так что закончила я наш городской педагогический и стала учителем русского языка и литературы.
Мы увиделись с ним гораздо позже, в начале двухтысячных. Был май. Я спешила в школу на урок и вдруг:
– Вера?
Обернулась. И не сразу поняла, кто это. А потом он улыбнулся, и я узнала. Ничего в стоявшем передо мной высоком взрослом мужчине не было от того худого мальчишки из шестой квартиры. Только улыбка и темно-серые глаза.
