Вот он исчез за длинным горным отрогом…
– Как же нет, если промахнулась? Мы все видели!
– Нет! – гневно крикнула Аюна. – Я попала куда надо. Он убегает, потому что ты дал мне тростниковые стрелы. Он скоро умрет, его надо преследовать по кровавому следу…
– Я же сказал, в горах подранка не догнать! Сколько мы будем за ним идти, до ночи?!
– У него стрела в сердце, – настаивала Аюна, сверкая глазами. – А даже если и нет, то точно пробито легкое. С такой раной далеко не уйдет!
– Ну хорошо, иди, – махнул рукой Аршаг.
– И пойду!
Аюна почти бегом устремилась вперед, к тому месту, где ее стрела настигла пожирателя змей. Сердце ее колотилось, она не чувствовала холода, и горный воздух больше не пил из нее силы. В этот миг ей казалось, что она способна лететь над землей, не зная устали, хоть до самого заката.
Даргаш устремился было за ней, но Аршаг остановил его:
– За подранком всегда идет тот, кто стрелял.
– Я знаю, но…
– Если мархур в самом деле упал близко, она скоро позовет нас. А если нет… – саар повернулся к своей свите, – что ж, пусть побегает.
Охотники смотрели, как девушка с луком в руках легким шагом спускается в распадок, идет по нему и тоже пропадает из виду.
Тянулось время. Аюна не звала их – но и не возвращалась…
Даргаш нахмурился, кинул взгляд на саара. Ему почему-то стало тревожно, хотя вокруг ничего не изменилось.
– Похоже, царевна все же промахнулась, – проговорил Аршаг. – Жаль. Идем за ней.
* * *
Аюна шла по следу, легко находя кровавые пятна на камнях. Ей уже не раз приходилось преследовать раненую добычу, которая в агонии уносится вдаль, тщетно пытаясь убежать от подступающей смерти. Она знала, что попала точно. Должно быть, слишком легкая стрела не достала до сердца или у козла оказалась слишком толстая шкура, потому он и ускакал так далеко. Но это ничего не изменит: мархур не жилец. Аюна взобралась на длинную каменную осыпь, утерла лоб и несколько мгновений постояла, успокаивая дыхание и озираясь. Пятна вели в низину, к журчавшему среди валунов и голых кустов ручью. Аюна предполагала, что там она и найдет свою добычу, скорее всего уже мертвой.
«Аршаг не стал стрелять сам, хотя козла выслеживали для него, – подумалось ей. – Он уступил право выстрелить мне. Неужто был так уверен, что я промахнусь? Или наоборот – поверил в меня?»
Раздумывая о тайных замыслах саара, она спустилась к ручью – туда, где в переплетении голых ветвей уже виднелась неподвижная косматая туша. Спрыгнула с большого камня, сделала шаг – и вдруг угрожающий рык приморозил ее к земле. Прямо перед ней над распоротым брюхом мархура возникла окровавленная клыкастая пасть.
