— Не волнуйтесь, вы все узнаете буквально через несколько минут. — Джонни почувствовал, что к ним приближается чей-то беспокойный разум. Человек сильно нервничал, отрывки мыслей и волны паники четко выделялись на фоне монотонной работы мозга остальных сотрудников департамента. Он вошел и застыл на пороге, увидев Джонни.
— Вижу, вы меня узнаете, Гарди. Это хорошо. — Джонни указал ему рукой на стул.
— Нельсон, вы же ездили на место убийства… Что происходит? — Джонни с досадой махнул рукой.
— Хватит. Сядьте и ждите.
Повисла напряженная тишина, во время которой Джонни получил полное представление о характере деятельности Френсиса Гарди в ФБР, его связях с мафией, мотивах и достижениях. Надо сказать, это был человек недюжинного ума. Если бы не Джонни, его бы никогда не поймали. У Гарди была куча денег на Каймановых островах и при этом идеальный послужной список. Ну что же, всему приходит конец.
Вошли двое, мужчина и женщина. Было сразу видно, что они в курсе легенды с покушением. Мужчина молча протянул руку Джонни — он был в составе группы захвата на лайнере. Джонни ответил крепким рукопожатием и попросил внимания. Он был зол, и у него не было ни малейшего желания заниматься лирикой. Гиффет указал на Гарди, двойного агента, и тот заговорил, как по команде. Все торопливо начали включать карманные диктофоны, а Джонни, устало прикрыв глаза, выдавливал из него все самые сокровенные тайны, заставляя превращать их в слова, заставляя признаваться и раскаиваться одновременно. Он видел этого человека так, как никто более не мог видеть. Он видел его больную, но еще излечимую чи’а. Джонни держал ее, поворачивая, открывая перед Гарди пораженные участки. Вот то место, где его били большие мальчишки. Сначала это была маленькая ссадина, которую он превратил в огромную рану, источающую злобу и ненависть, заставляющую его совершать поступки, причиняющие боль ему и другим. А вот здесь — его первая жена. Она ушла, не выдержав его раздвоенности. Его чи’а все помнила и страдала. Но он не понял ее, решил, что она виновата. Что всему виной деньги. Что все женщины продажны. Джонни показывал Гарди его душу, вывернутую наизнанку, и у того из глаз текли слезы, а изо рта лились признания, перемешанные с извинениями. Гиффет понятия не имел, чем закончится сеанс такой терапии, но не собирался останавливаться на середине. Пусть этот человек увидит, во что он себя превратил.
Френсис Гарди говорил долго. Уже отправились разыскивать его помощника МакКриди. Гарди специально перевел его из Детройта, сохранив тем самым Патрику карьеру и замяв расследование о вымогательстве. Вместе они довольно долго оказывали различные «услуги» Касталю и еще нескольким неприятным личностям. Джонни не стал сообщать, что искать того нужно в обезьяньей клетке, куда его поместил Стюарт, он был слишком поглощен изучением внутреннего мира двойного агента. Они уже узнали достаточно для того, чтобы упрятать Гарди с напарником надолго за решетку, но Гиффета это уже не интересовало. Он собирался излечить этого несчастного. Френсис не просто делал признание, он искренне раскаивался: с помощью Джонни он увидел свою чи’а, хотя и не так, как видел ее Совершенный. Гарди вспомнил свое детство до мельчайших подробностей, осознал то, к чему действительно стремился все это время, понял ценность нематериального — того, что упустил в погоне за наживой, увидел, как изувечил себя, причиняя боль другим. Когда он, наконец, выдохся, весь стол был заставлен бумажными стаканчиками из-под кофе, в спешке было поднято и свалено в дальнем конце стола огромное количество незаконченных дел, а в открытую дверь пыталось заглянуть одновременно не менее десяти человек. Послали за ордером на арест адвоката Матео и еще нескольких человек с таможни. Гарди замолчал, выпрямился и откинулся на стуле с улыбкой младенца. Он посмотрел на Гиффета и сказал, очень искренне:
