— Оберег.
А где же «здравствуй, милая», улыбка где, взгляд нежный? Дрожащими руками сняла я с шеи серебряную цепочку с подвеской-буковкой, положила на стол, пробормотала:
— Думала, Эльдар в Крыжовень едет.
— Ошиблась. — Шеф ткнул оберег кончиком пальца, будто дохлого жука. — Он пуст!
— Чего?
— Того, Попович. Когда мы виделись с вами на перроне столичного вокзала, ваша «ять» была заряжена полностью, я специально проверил, теперь же… — Он сжал кулон в ладони, прикрыл глаза. — Будто постоянно чародейские атаки отбивал.
— Не было ничего такого.
— Понятно, — сообщил Крестовский в пространство.
Хорошо ему, мне-то понятно ничего не было. Что за ерунда? Ну ладно, положим, между нами с Семеном Аристарховичем все кончено. Ну, решил он чувства на более достойный предмет направить, бывает. На эту версию «вы» с «Попович» указывают. Но меня-то в известность поставить надобно?
Посмотрев на шефа пытливо, я заметила испарину у него на лбу, видимо, немало сил на Волкова потратить пришлось.
— Григорий Ильич в порядке? — спросила я осторожно.
Ну правильно, отставку мне после дадут, не в приказе же личные дела обсуждать. Сейчас разговор деловой.
— Кто? — распахнул Семен свои сапфировые очи. — Ах, Чарльз Гордон уездного разлива, господин Волков. Разумеется, в порядке, хороводится с великими островными чародеями, в сонных пределах находясь. И дней семь еще там находиться будет.
— Перфектно… — Я запнулась, потому что мое паразитное слово шефа не радовало. — Он хороший парень, Волков этот, и добрый сыскарь, не хотелось бы…
И снова запнулась, подвесив окончание фразы, голос дрожал, реветь хотелось. Экая ты, Крестовский, дрянь. Неужели трудно было со мною как-то мягче порвать? Хотя бы письмом. Чтоб у меня чуточку времени на страдания осталось. Я ведь не железная и сразу про несколько вещей думать не могу.
— Хороший? — Семен протянул мне цепочку. — Ну-ну…
Наши пальцы соприкоснулись, когда я брала с его ладони оберег, привычная искорка пробежала под кожей к локтю. Спокойно, Геля, дыши. Забудь обо всем, отпусти, с самого начала понятно было, что не сладится у вас. Ты женщина современных взглядов, сильная и независимая, а он… Он это он. Твой начальник. И хороший, кстати, начальник, лучший из возможных. Поэтому страдать ты после будешь, в одиночестве. Сейчас честь мундира блюди.
Медленно вернула я цепочку на шею, спрятала ее за воротом, расслабленно опустила руки на колени.
— Думаю, про господина Волкова вам уже приказные все рассказать успели.
