Хотя мне не терпелось узнать, в чем таком когда-то провинились Лева и мой брат, я молчала, наводя в горнице порядок, пока Иван и Лева кололи дрова и разводили огонь в печи. Благо метла, совок и ветошь отыскались на привычных местах, а запыленные миски и горшки, словно в сказке про Федору, так и просились мне в руки.
Когда дед Овтай вслед за Левой вышел во двор поглядеть, как там его помощники управились с баней, ко мне подошел Иван. Посмотрел, как трещат в топке хорошо просушенные сосновые поленья, а потом осторожным шепотком спросил:
— Я правильно понял, что этот старый шаман умер лет сто назад? И мы сейчас в его домовине хозяйничаем и через нее хотим, как попаданцы, на тот свет пройти?
— Какие ж мы попаданцы, когда сами премся? — перекинув косу за спину, пожала я плечами. — И по поводу хозяйства не самовольничаем. Дед Овтай нас попросил. Да и прибраться тут не грех. Ты же тоже помогаешь нам с мамой порядок наводить, когда приезжаем к дедушке на кладбище. А баба Фрося и другие деревенские еще и оставляют угощение.
— Не знаю насчет угощения, — покачал головой Иван, — но этот пращур, пока мы с Левой дрова кололи, странно принюхивался. Я хоть это ваше народное творчество не проходил, знаю, чем питается ходячая нежить.
— Боишься? — беззлобно поддел друга вернувшийся Левушка.
— За вас с сестрой переживаю, — отбил удар Иван. — К тому же, если меня тут съедят, кто Василису вытащит? Если она вообще еще жива, и ее имеет смысл возвращать.
— Василиса не упырь и не зомби, — посерьезнев, пояснил Левушка. — Бессмертный ее, бедную, живой в навь утащил. А что касается местных, то дед нас, конечно, не тронет, чего не скажешь об остальных, особенно тех, которые из темной части исподнего мира лезут. Поэтому чем скорее мы управимся с баней, тем будет для нас же безопаснее, — добавил он, увлекая друга во двор и оставляя меня наедине с вернувшимся вслед за ним дедом Овтаем.
Пройдясь по горнице, старик придирчиво проверил результаты моих трудов. Интересно, он опять другим зрением видит? Или по звукам и запахам ориентируется? А пыль и грязь находит на ощупь?
— Вижу, с веником и совком ты шустра, — подметая седой бородой стол, кивнул мне дед Овтай. — Только чистотой сыт не будешь. Кашу хоть, птаха певчая, варить умеешь?
— Умею, дедушка, — поклонилась я, чувствуя себя героиней сказки «Морозко». — Только нам твой внук припасов никаких брать не велел. Если скажешь, из чего — мигом приготовлю.
Дед Овтай чуть заметно повел нависшей над слепым глазом кустистой бровью, и на полке открылся короб, из которого пахнуло жутким духом застарелой плесени. Я еле подавила рвотный спазм и на глаз зачерпнула деревянным совком непонятного цвета склизкую крупу, напоминавшую те образцы зерновых, которые отец и его коллеги находили в древних городищах и захоронениях. О том, как мы будем есть это ведьмино варево, и что нам об этом скажет пищеварительная система, я старалась не думать. Если эта каша нас сделает на шаг ближе к Василисе, я съем ее и не подавлюсь.
