— Для того, чтобы упрочить связи с нашим миром, Василисе надо какое-то время пожить в таком месте, которое может считаться ее домом, — пояснил Левушка. — К родителям ей возвращаться действительно пока нельзя. И вовсе не из-за службы безопасности аффинажного короля или купленных правоохранительных органов. Хотя по поводу отвода глаз Бессмертный мастер. Просто там все местные колдуны, оборотни и даже Леший с Болотником у него на побегушках. А с такой силой нам с Иваном точно не справиться. Насчет общаги я подумал, поскольку Василиса в ней все-таки почти два года прожила. Какой-никакой, а дом. Хотя к вам все равно заедем забрать разное барахлишко и захватить одну очень важную вещь.
— Ты имеешь в виду лягушачью шкуру? — похолодела я. — Так ей все равно придется превращаться?
— До завершения ритуала — да, — посерьезнев, кивнул Левушка.
— До закрепления объекта в новом статусе, — грустно добавила я, вспомнив учебник.
А так хотелось поверить, что все уже позади.
— Но это ненадолго, и когда Василиса сама сочтет нужным, желательно незаметно для Ивана, — поспешил успокоить меня Лель. — Главное, чтобы твои не всполошились, куда это сыночка любимый из дома свалить надумал.
С родителями, к счастью, даже никаких вопросов не возникло. Едва увидев Василису, папа уже начал строить планы по поводу покупки жилья для новой ячейки общества. Хотя Иван гордо заявлял, что хотел бы заработать на квартиру сам, а Василиса смущенно говорила, что ее родные, конечно, тоже помогут. Что же касалось мамы, то она чуть в обморок от счастья не падала, глядя, как ее любимый Ванечка трепетно ухаживает за Василисой, пытаясь предложить ей то одно, то другое блюдо.
Человеческую еду подруга пробовала с явной опаской, то беспомощно косясь на Левушку, то прислушиваясь к своему организму и явно ожидая подвоха.
— Я, когда японские панкейки у вас на кухне пекла, и потом, пока ткала рубаху, пыталась съесть хоть хлеба кусочек, — поделилась со мной Василиса, кое-как одолев салат и пару пирожков. — Но меня так с души воротило, аж до судорог. Все мерещился запах тины.
— А ты, часом, не беременна? — не подумав, брякнула я, в ужасе представляя, какое еще насилие мог творить над моей бедной подругой аффинажный король.
Хорошо, что ни Ваня, ни родители эту щекотливую тему даже не поднимали.
Сидевший за соседним столом, но при этом рядом с нами, Левушка возник у меня за спиной и прошипел в ухо:
— Пища иного мира! Чему тебя только на народном творчестве учили?
